мешал свод правил. Они помогали нам сосуществовать друг с другом. Одним из них, был запрет драк и каких-либо агрессивных действий. Жаль, что это табу не распространялось на постояльцев. Некоторые богатеи любили жёсткий секс и порой поколачивали шлюх. И в такие моменты искренне им сочувствовала, несмотря на все их «шпильки» в мой адрес.
В какой-то степени, я была благодарна Ксавье. Он не хочет меня ни с кем делить. И мне не приходится терпеть издевательства многих над телом. Хотя, мне вполне хватает и одного.
Поднявшись на второй этаж, подошла к первой двери справа и открыла её. Тереза, моя соседка по комнате, спала на диванчике, после бурной ночи, слегка похрапывая. Косметика размазалась на лице, побуждая улыбнуться открывшемуся виду. Мы недолюбливали друг друга, но в отличие от остальных, вполне терпимо общались.
Сделав пару шагов, остановилась у деревянной двери. Дёрнула ручку и вошла в спальню.
Она была просторной, светлой. Не скажу, что люблю голубые оттенки, но за прошедшие полгода привыкла к бирюзовым шторам, белоснежному тюлю, голубому пушистому ковру и, такому же, оттенку обоев.
В комнате располагались две односпальные кровати и прикроватные тумбочки со светильниками параллельно друг другу. Так же один шкаф на двоих. Коричневый, не слишком большой. Но нам-то много одежды и не требуется.
Присела на постель и задумалась. Моя соседка сейчас пребывала в глубокой дрёме после проведённого сеанса с жестоким клиентом. Даже не дошла до постели. На девушке были видны синяки, кровоподтёки и слёзы. Одежда разодрана, на ногах ссадины.
Каждый раз этот «золотой» ублюдок приезжал именно к Терри. Каждый раз брал её грубо, бил и истязал. За это хорошо платили. «Общение» с особенными клиентами обходится недёшево. Не знаю, как она всё это терпит. Хотя тут гадать и не приходится: просто нет выхода.
Мы не были подругами, и даже особо не общались. Но я искренне сочувствовала ей. Тереза не была из этих злобных гусынь, которые каждый раз пытаются уколоть меня, по больнее. Но и простодушной её назвать сложно.
Я встала и подошла к шкафу. Открыла его. На вешалках красовались сарафаны, пеньюары различных оттенков.
Достала одно до безобразия короткое платье бледно-жёлтого цвета. Сняла с себя будничную одежду, бельё и надела наряд, на совершенно голое тело. Закрыла шкаф и прислонилась к деревянной поверхности головой. Я ненавидела то, что делала. Мне было противно осознавать, что я докатилась до проституции. Если бы я тогда не встретила Его, если бы не согласилась… Арман был бы мёртв. Только благодаря телу, смогла отослать матери деньги на лекарства. Такую сумму я и за полгода бы не заработала.
Вышла из комнаты, осторожно закрыла дверь. Босиком, прошла к витиеватой лестнице и стала спускаться по ней, всё больше нервничая. Рука, скользящая по перилам, дрожала. Рот застыл в фальшивой улыбке до боли в скулах. В горле пересохло, а сердце… Моё бедное сердце тряслось от страха и возбуждения.
Пройдя по небольшому коридорчику, зашла в
