style="font-size:15px;"> – Не возражаю.
– Ты оставила сумку на столе, – сказал он. – Я не знал, специально или нет, поэтому не захватил ее.
– Правильно сделал. Я заберу ее позже.
Несколько минут они шли молча. Габриель пыталась сообразить, о чем можно поговорить с Люком, не затрагивая прошлого, но в голову ничего не приходило, так как он целиком занял все ее мысли.
Вчера на нем была рабочая одежда – разумеется, рабочая с учетом того, что он являлся главой Дома Дювалье. Сегодня Люк был в синей рубашке с маленькими черепаховыми пуговками – такими крошечными, что оставалось только удивляться, как мужские пальцы могли с ними справиться. Для таких пуговиц требуются маленькие женские пальчики. И руки у нее немедленно зачесались от желания расстегнуть их.
Чтобы отвлечься, Габи перевела взгляд на его брюки. Что, впрочем, было не совсем умно с ее стороны.
Брюки и грубые на вид ботинки больше подходили для работы в поле, чем для зала заседаний правления компании, но на Люке они почему-то смотрелись вполне естественно и, более того, заставляли сильнее биться женское сердце от контраста между аристократичными манерами и исходившей от него звериной чувственностью.
– Как тебе живется в Австралии? – поинтересовался Люк, когда они поравнялись с безупречно подстриженным кустарником.
«Что ж, неплохо для начала цивилизованного разговора», – решила про себя Габриель и ответила:
– Неплохо. Можно даже сказать, отлично. – Она растянула губы в улыбке. – Австралия – прекрасная страна с массой возможностей и гораздо менее строгими классовыми разграничениями. Как только я туда приехала, сразу же забыла о том, что моя мать – экономка в замке. Более того, меня считали утонченной девушкой, обладающей истинно французским шармом. В Австралии передо мной открылись многие двери, которые были закрыты в доброй старой Франции. Я была свободна в выборе, чем заниматься и кем быть.
– Могу себе представить. – На лице Люка мелькнула улыбка. – Ты стала дикой и необузданной, как мустанг на воле.
– Представь себе, нет. Там не оказалось никого, против кого я могла бы бунтовать, так что я, наоборот, присмирела.
– Уверен, это только порадовало Рафа.
– Может быть, но он ничего не говорил, – пожала плечами Габи. – Скорее всего, он знал, что, как только я уеду отсюда, все так и будет.
Люк посмотрел на нее:
– Ты ненавидишь Кавернес?
– Нет. – Она огляделась и покачала головой. – Как можно ненавидеть такую красоту? Скорее я ненавидела то место, которое занимала здесь. Не пойми меня превратно: я вовсе не мечтала стать хозяйкой замка. Я просто не хотела, чтобы мое положение в обществе определяло мою жизнь.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – сухо бросил Люк. Его глаза стали почти черными. – А какие чувства ты испытываешь сейчас?
– Противоречивые, – честно призналась Габриель. – С одной стороны, мне кажется, что я вернулась домой. С другой – хочется поскорее
