фотосессии организуют младшие редакторы. Я приезжаю только в особо трудных случаях. А сейчас как раз такой. Зефф – звезда в своей профессии. А девицы – в своей. И вот нашла коса на камень.
– Они рекламируют купальники? – Джону явно не хотелась завершать разговор.
– Нет. Меха.
– Меха?! – изумился Джон.– Как же они выдерживают в такую жару?!
– С трудом, – признала Фиона. – Мы стараемся охладить бедняжек, как только они снимают манто. Слава богу, никто не умер от жары. Но, возможно, у нас еще все впереди.
– Надеюсь, вам-то не приходится надевать шубу из солидарности с ними? – поддразнил ее Джон.
– Нет. Я в бикини и не вылезаю из воды. А жена фотографа весь день проходила абсолютно голая с детьми на руках.
– Звучит экзотично. – Джон попытался представить себе красивых женщин, обнаженных или одетых в меха. И Фиону в купальнике, разговаривающую с ним по мобильному телефону. – Да, мой рабочий день совсем не похож на ваш. Экзотики, конечно, нет, но порядка больше.
– Пожалуй, – признала Фиона, внимательно вглядываясь в происходящее на площадке. Генрих Зефф отчаянно размахивал руками, стараясь привлечь внимание Фионы. Фотограф хотел сменить место для последнего снимка, но все модели, кроме одной, возражали и требовали дать им хоть немного передохнуть. И фотограф справедливо считал, что уговорить их должна Фиона.
– Похоже, мне пора идти, – сказала она в трубку. – Индейцы подняли восстание против вождя. Не знаю, кого жалеть больше – его, их или себя. Я перезвоню вам, – вдруг, сама не зная почему, добавила Фиона. – Может быть, завтра, идет?
– Я сам позвоню вам, – торопливо произнес Джон Андерсон в трубку.
Похоже, Фиона его уже не услышала. Джон еще некоторое время неподвижно сидел в своем кресле, размышляя. Да, надо признать, что их жизни разделяет пропасть. Хотя рядом с ним – в художественном отделе его агентства – работали люди, ведущие похожий образ жизни. Сам Джон никогда не присутствовал на фотосессиях. Директор агентства был по горло занят переговорами с новыми клиентами, попытками удержать старых, а также надзором за ходом рекламных кампаний, особенно за расходованием бюджетов. Это было его епархией, а в работу креативщиков Джон предпочитал не вмешиваться. Но мир, в котором жила Фиона Монаган, незнакомый и непонятный, интриговал и возбуждал любопытство. Этот мир казался Джону волнующим и захватывающим.
Сама Фиона, которая в этот момент помогала ассистентам собирать аппаратуру Генриха Зеффа, в то время как он успокаивал свою юную супругу, бьющуюся в истерике под крик близнецов, вряд ли согласилась бы с мнением Джона.
Девушки-модели расслабились под зонтиками, попивая тепловатый лимонад, и ворчали, лениво угрожая бросить все это к чертовой матери. Они названивали по сотовым телефонам своим агентам, надеясь добиться пересмотра расценок. Девицы трещали наперебой, что никто не предупредил их о том, как долго придется сниматься.
