особенно нечего. Он тоже врач. Радиолог.
– Женат?
– Холост. Убежденный холостяк.
– А ваша сестра Венди? Она была подружкой невесты?
– Главной подружкой невесты. Венди – счастливая мать семейства.
– У нее есть враги?
– Нет. Если только кто-то, кто усомнился в ее совершенстве.
– То есть?
– Скажем так – она идеальная дочь, которую хотела бы иметь каждая мать.
– Вы – ее полная противоположность?
Нина пожала плечами:
– Как вы догадались?
Наварро пропустил ее вопрос мимо ушей.
– Значит, есть какой-то главный игрок. Тот, кто предпочел остаться в тени.
Нина продолжала смотреть прямо перед собой. «Что я могу сказать ему о Роберте, – подумала она, – когда я сама ничего не понимаю?»
К ее облегчению, Сэм Наварро не стал больше донимать ее вопросами. По всей видимости, он понял, что в этой ситуации нажимать на нее не стоит. Она и так уже близка к нервному срыву. Когда же они по извилистой дороге приблизились к Кейп-Элизабет, Нина почувствовала, что ее непробиваемый щит может в любую минуту дать трещину и обрушиться. Но разве детектив Наварро не предупреждал ее об этом? Об эмоциональных последствиях? Ступор первых минут постепенно сменялся пронзительной болью. До сих пор она держалась неплохо: пережив сразу два нешуточных потрясения, отделалась лишь парой слезинок. И вот теперь она почувствовала, как ее руки начинают дрожать. Ей стоило немалых усилий не разрыдаться у него на глазах.
Вскоре они остановились перед домом ее матери. К этому моменту Нина была на грани истерики. Она не стала ждать, когда Сэм вылезет, обойдет машину и откроет для нее дверь. Она толкнула ее сама и, путаясь в шлейфе платья, неловко выбралась из автомобиля. Подойдя к входной двери, нажала на звонок, мысленно умоляя мать, чтобы та открыла ей прежде, чем она разрыдается.
Дверь распахнулась. На пороге возникла Лидия, все еще элегантно причесанная и одетая.
– Нина? О, моя бедная Нина! – воскликнула она, распахивая объятия.
Нина автоматически обняла мать. Ей так отчаянно не хватало ласковых прикосновений, что она не сразу заметила, как Лидия слегка отстранилась, чтобы не помять свое шуршащее платье зеленого шелка. А вот первый вопрос матери поверг ее в шок.
– Ты уже поговорила с Робертом?
Нина напряглась. «Я тебя умоляю, мама, – взмолилась она про себя. – Пожалуйста, не надо так поступать со мной».
– Я уверена, что все уладится, – заявила Лидия. – Вы с Робертом сядете и честно обсудите все то, что его беспокоит…
Нина резко отпрянула.
– Я не собираюсь ничего обсуждать с Робертом, – заявила она. – Что касается честных объяснений, то я не уверена, что у нас такие вообще когда-либо были.
– Дорогая, нет ничего удивительного в том, что ты сердишься…
– Но ты ведь не сердишься, мама? Ты ведь не можешь сердиться на меня?
– Конечно,
