комнате, с потрескивающими в камине поленьями и стоящим напротив затененных шторами окон, у глухой стены, кожаным диваном.
В центре помещения, ближе к огню, за широким столом, с разложенной на нем картой, усеянной многочисленными отметками, сидел и делал какие-то пометки в бумагах человек в полувоенном костюме и с погасшей во рту трубкой.
Рядом с ним, у локтя, остывал чай в подстаканнике, чернела коробка папирос «Герцеговина Флор» и спички.
– Разрешите, товарищ Сталин? – нарушил тишину Берия.
Человек продолжил писать, затем неспешно отложил в сторону остро отточенный карандаш и поднял голову:
– Проходи, Лаврентий. С чем пожаловал?
– Как обычно, по делам, Коба.
– Все у тебя дела, совсем заработался. – Человек взял спички, чиркнул одной и раскурил трубку. – Ну а теперь садись, рассказывай о делах, – сделал пригласительный жест наркому.
Тот присел на стул у приставного стола, положив перед собой папку.
Затем доложил о раскрытой в Куйбышеве немецкой резидентуре, а также захваченной диверсионной группе.
Вождь заинтересованно выслушал его и одобрительно хмыкнул.
– Значит, и туда добрались, подлецы, к нашим засекреченным объектам. Кто проводил операцию, НКВД?
– Нет, товарищ Сталин, военная контрразведка, Абакумов.
– Молодцы контрразведчики, пришли мне официальный документ.
– Он со мной. – Щелкнув кнопками, Берия достал из папки справку и передал Сталину.
Тот ее внимательно прочел и погладил усы.
– Значит, будут работать под нашим контролем? А, Лаврентий?
– Да, – ответил тот. – И дезинформировать противника о планах нашего предстоящего наступления.
– А какой это Рыбаков, не тот ли, что при Ежове арестовали?
– Именно, за него Абакумов с Ивановым ходатайствовали.
– Помню, – кивнул Сталин, вынимая изо рта трубку и бережно кладя ее на бумаги. – Всех представить к наградам, а Рыбакова восстановить в звании. Он оправдал наше доверие. Ответственно работает Абакумов, пусть твой Кабулов у него поучится.
Берия поежился после заключительных слов «отца народов» и попытался что-то сказать в оправдание.
– С этим все. Решили, – отмахнулся тот. – Что дальше?
– Товарищ Сталин, – втянул голову в плечи нарком, – у нас ЧП. Самолет с грузом золота для союзников пропал.
Рука вождя, которой он собирался взять трубку, чуть вздрогнула и легла на стол.
В сузившихся глазах появился хорошо знакомый наркому золотистый блеск – предвестник нарастающего раздражения.
– Как так пропал? Это тебе что, иголка?
– Утром взлетел и не приземлился в назначенное время в Мурманске.
– Почему только сейчас докладываешь?
– Не хотел
