высоте десяти километров, его почти уже нет – если выпасть из самолета, задохнешься быстрее, чем успеешь испугаться…»
Маша открывает глаза, прерывая текст, который сам собой складывается в голове – не для дела, а так, словно страница книжки, которая никогда не будет написана. В последнее время она и на ходу, и в транспорте постоянно пишет в уме какие-то тексты – может, чтобы занять голову, чтобы не думать о последних событиях, не чувствовать себя несчастной?
Она не успевает додумать эту не очень приятную мысль – Андреас что-то завозился в кресле рядом. Она поворачивается к нему.
– Мария, пожалуйста, сколько времени мы будем плыть до острова Итуруп? – Андреас тычет сарделечным пальцем в свою роскошную карту Дальнего Востока – подробную, напечатанную на тонком пластике. Сложенная как маленькая книжка, она ничего не весит, не порвется и не размокнет – не иначе в военном ведомстве изготовлена. От южной оконечности Сахалина до Итурупа его толстый палец едва помещается.
– Точно не скажу, зависит от теплохода и от погоды, если «Мария Ульянова», то часов двадцать, а если «Софья Перовская», может, и побыстрее.
Маша в который раз изумляется страсти своего спутника к точности. В такси он донимал шофера, сколько минут тот будет ехать до Домодедова. Таксист, слегка напрягаясь и глотая «связки» слов, пытался объяснить, что в Москве даже в ранний час это предсказать невозможно: пробки бывают на пустом месте. «Да-да», – вежливо кивал Берг, но было ясно, что ему объяснение не очень понятно.
Берг достает щегольской маленький ноутбук, открывает. На мониторе фотография – симпатичный мальчик лет двенадцати, с такой же смешной стрижкой – вихор на макушке и длинные волосы по плечам, как у Андреаса. Мальчик сидит в кресле у какого-то цветущего куста, смеется и показывает «виктори» – два растопыренных пальца.
– Ваш сын? – Маша кивает на фото.
– Да-да, это мой сын Константин.
– Ох ты, по-русски назвали?
– Я назвал его именем великого византийского императора Константина. Если у меня будет еще один сын, его имя будет Максимилиан – тоже византийский император.
– Вы поклонник византийских императоров? Тогда должны знать, что русские князья их сильно били когда-то, – смеется Маша.
– Византия – великая мировая культура, я очень люблю Истамбул, много работал там. Особенно храм Айя-София, – серьезно объясняет Андреас. – В нем есть такое окно, туда надо положить руку и загадать самое важное желание – оно сбывается.
– И у вас сбылось? – не удерживается Маша.
– Сбылось… – Андреас медлит, но потом все же договаривает: – Я хотел, чтобы у меня была хорошая семья, родились дети. И Константин у меня появился.
– Здорово! – Маше почему-то неловко, что-то горькое есть в интонации немца. – Значит, исполнится и второе желание – родится маленький император Максимилиан.
– Это
