признательности взглядом, что в сердце Ивана Федоровича шевельнулась было ревность, но он тотчас же убедил себя, что Ксения хотела только посердить его из-за испытанной ею обиды.
После отъезда обоих мужчин Ксения переоделась в пеньюар, причесалась на ночь и хотела заняться чтением. Но ее мучило какое-то смутное беспокойство. Отложив книгу, она позвала Дашу и при ее помощи занялась разбором большого ящика с хрусталем, полученного накануне от приемного отца в дополнение к приданому.
Когда все было разобрано и убрано, Ксения немного успокоилась. Она села к бюро и начала писать письмо Леону Леоновичу, в котором благодарила его и описывала все случившееся с ней за это время. С полной откровенностью она живописала невероятный прием, устроенный ей матерью мужа, свое разочарование в муже и горькое сожаление, что не послушалась мудрых советов своего покровителя.
«Я до такой степени наказана, что надеюсь, что вы сжалитесь надо мной и, если мне понадобится убежище, позволите укрыться под вашей кровлей, пока мне удастся трудом создать себе независимое положение» – так закончила она письмо.
Молодая женщина готовилась заклеить конверт и надписать адрес, когда ее внимание было привлечено грохотом нескольких экипажей в обыкновенно такой пустынной и молчаливой улице. Экипажи, казалось, остановились у их дома. Минуту спустя раздался звонок в дворницкую, а затем послышался смутный гул голосов. Даша, бледная, как смерть, стремительно пробежала через столовую в переднюю и открыла входную дверь.
Обеспокоенная и взволнованная Ксения направилась в гостиную, но вдруг, как парализованная, остановилась на пороге столовой. В дверях показалась группа мужчин, несших какой-то длинный сверток. Их сопровождал Ричард, не перестававший повторять:
– Тише, тише!.. Здесь порог… Идите осторожнее и несите прямо в спальню!
Когда все вошли в переднюю, Ксения увидала, что несли человека, завернутого в плащ; голова его была бессильно откинута назад. Мгновение спустя она узнала Ивана Федоровича и заметила, что из-под плаща выглядывает окровавленное белье.
Женшина почувствовала, что ноги ее подкашиваются. Темное облако застило ей глаза, а из сдавленного горла не вышло ни звука. Она зашаталась и инстинктивно ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.
В эту минуту вошел Ричард. Он позвал Дашу и приказал ей поддерживать голову раненого. Затем, подойдя к Ксении, он подхватил ее под локоть и усадил в кресло.
– Он умер? – пробормотала Ксения.
– Нет, он только в обмороке вследствие потери крови. Мы надеемся, что его состояние не представляет никакой опасности. Те два господина – доктора, которых я привез с собой. Все подробности я сообщу вам после; теперь же мне необходимо идти к раненому.
Ксения машинально последовала за ним и стала в ногах постели, на которую положили Ивана Федоровича, все еще не приходившего в сознание. Темная голова молодого человека отчетливо вырисовывалась на
