бы на пару дней. Здесь был настоящий отдых, глубокий, до самого донышка души, никакие санатории с этим не сравнятся. И работалось здесь очень хорошо.
Да, кстати, о работе. Надо разложить вещи и наконец-то посмотреть, что за нетленку она в этот раз с собой привезла. Вчера, убегая с работы, она схватила, не глядя, верхнюю папку из той стопки, которая считалась срочной. В эту стопку попадали новые романы уже более-менее известных издательству авторов. Или – не известных никому, кроме начальства. Время от времени какие-нибудь племянницы финансового директора или тетки главного юриста сочиняли что-нибудь гламурное или, напротив, концептуальное и систематическим чтением своих рукописей по телефону доводили своих родичей до такого отчаяния, что те подсовывали опусы племянниц и теток редакторам издательства. Вот этих племянниц и теток, будь они хоть сестрами или бывшими одноклассницами, Александра не любила. Правда, однажды ей удалось из этого болота безумной графомании выловить тетку, которую вполне можно издавать. Но и это оказалось напрасным трудом: тетку издали, а писать она больше не стала. Стала шарахаться по всяким тусовкам с первой – и единственной – книжечкой и жаловаться всем, как безобразно мало платят в этом издательстве настоящим писателям. Уже несколько лет прошло, а она все шарахается. И в Интернете свой сайт слепила, рассказывает всему миру о своей творческой лаборатории. Хоть бы уж эта папка оказалась не из тех, которые влезают в издательство по генеалогическому древу…
Александра разложила и развесила свои вещи, поставила на огонь чайник, убрала все с кухонного стола, нашла в сумке свою любимую ручку и вынула наконец из ящика стола привезенную с собой папку. Отнесла ее в кухню, положила на стол, устроилась в кресле поудобней и стала ждать, когда закипит чайник. Папку не открывала. Вот закипит чайник, она нальет себе чайку, поставит чашку слева от папки, вдумчиво выберет из вазочки пару конфет, положит их справа от папки… А потом уже откроет папку. Предвкушение – вот что это было. Радостное ожидание неизвестного, как перед свиданием. Хотя никаких таких радостных ожиданий перед свиданиями Александра не помнила. И самих свиданий не помнила. Наверное, у нее просто никогда не было никаких свиданий. Или были? Нет, не помнит. Да это сейчас и не важно, сейчас важно то, что ждет ее в этой папке. Только бы не тетки-племянницы…
Чайник наконец-то закипел, чай был налит в любимую чашку, чашка поставлена – слева, конфетки выбраны и положены – справа. Предвкушение разрослось до неприличных размеров. Александра задержала дыхание и открыла папку.
Опаньки… Это даже не распечатка набора, это уже верстка! Это значит, кто-то уже без нее решил, что книгу обязательно надо печатать. Что могло означать одно из двух: либо в издательство каким-то ветром занесло раскрученного и очень востребованного автора, либо это все-таки тетка-племянница. И не чья попало, а как минимум – генерального директора. Потому что уже верстка
