Один раз несколько лет назад Фабиан не удержался и сел на чей-то чужой стул, чтобы увидеть реакцию коллег. Но вскоре посчитал эту затею слишком рискованной и пересел, пока не стало поздно.
По кругу пустили термос с кофе, который так долго стоял на плите, что его вкус больше напоминал дубильную кислоту, чем кофе. Как всегда, жестяная коробка с печеньем Danish cookies застряла у Маркуса Хеглунда, который упрямо выбирал свои любимые печенья, которых, как заметил Фабиан, становилось все больше и больше. Он не мог понять, куда девалось то, что Маркус в себя запихивал. Во всяком случае, на его талии это никак не отражалось. Правда, ему еще не исполнилось и тридцати пяти, но это ничего не значит. Организм Фабиана стал по-другому сжигать калории еще в возрасте двадцати пяти лет, и с тех пор все, что он клал в рот, упорно откладывалось снаружи.
Коробку с печеньем в свое время стал приносить не кто иной, как Карл-Эрик Гримос, и с тех пор это превратилось в традицию, существующую самостоятельно. Как упертый таракан, который никак не хочет уходить из жизни. Эдельман никогда не ел печенья и несколько лет назад сделал дерзкую попытку покончить с традицией, но ему оказали такое сильное сопротивление, что он в мгновение ока все вернул обратно. Фабиан не понимал этих протестов и был уверен в том, что на самом деле никому не нравятся масляные печенья, обсыпанные сахарной крошкой. Во всяком случае, никому, кроме Хеглунда.
– Нам надо многое обсудить, и поэтому давайте начнем, – сказал Эдельман, повернувшись к Малин Ренберг. – Малин, ты ведь приехала из Копенгагена, и, насколько я понял, поездка была по-настоящему удачной.
Малин допила свою колу и кивнула.
– Очень удачной. Я бы рекомендовала всем не упустить возможность и поехать в следующий раз. По-моему, говорили, что весной будет Берлин.
– Берлин – это здорово, – заметил Томас Перссон и провел рукой по своему ежику волос. – А ты что скажешь, Ярмо?
– Ты же знаешь, как я отношусь к поездкам, – отозвался Ярмо Пяивинен со своим ярко выраженным финским акцентом, которым упорно бравировал.
– Как бы то ни было, у меня в Копенгагене теперь есть хорошее контактное лицо, и она занимает точно такую же должность, как и…
– Малин, у тебя наверняка много интересных впечатлений и есть чем поделиться. Но я думаю, мы сделаем это в конце собрания. Если у нас будет время, – прервал ее Эдельман, одарив улыбкой.
– Как хочешь. – Она взяла печенье и посмотрела на Фабиана, который в свою очередь изо всех сил старался скрыть, что у него в кармане завибрировал мобильный.
И только когда началось собрание, он смог достать телефон под столом и прочесть СМС:
«Позвони, как только сможешь.
Нива».
Уйти прямо сейчас слишком рано. Это кончится тем, что заинтересуются все, а не только Малин. Но ждать окончания собрания – об этом не могло быть и речи.
– У нас по-прежнему нет никаких новостей по поводу Диего Аркаса? – спросил Эдельман.
– Нет, а что мне делать? Пока Ингер сидит
