в их с Сашкой многолетнюю дружбу?
– А я думала, ты в науку подашься, – машинально проговорила она и вдруг испугалась, что сейчас Юлия смешает ее с грязью. Язычок у нее и в детстве был ядовитый. Да и глупость Вероника сказала: какая наука в России в девяностых годах?
Но Юлия злиться не стала и ответила вполне мирно:
– Нет уж, спасибо, меня детки мои и так неплохо кормят.
А Вероника вдруг вспомнила, что в детстве на левой щеке у Юлии красовался уродливый шрам, похожий на гусеницу, – упала в детстве на стекло. Юлька страшно переживала и всегда старалась поворачиваться к собеседнику правой стороной. Теперь же – да здравствует пластическая хирургия! – от шрама не осталось и следа. Только кожа в этом месте казалась чуточку темнее.
– Девочки, что же мы сидим? – спохватилась Сашка. – Ведь Новый год, и еще нашу встречу необходимо срочно отпраздновать!
Она помахала официанту и, едва он подлетел к столику, бойко затараторила на французском. Очень скоро появилась на столе бутылка вина, бокалы и вазочки с салатами.
– Девочки, как же я рада вас видеть! – поднимая бокал, переливающийся всеми оттенками красного, с чувством произнесла Вероника. – Давайте выпьем, чтобы эта встреча была не последней!
– Давайте! – поддержала Сашка. – Хотя... мы ведь еще и не расстаемся, правда?
– А ты в курсе, что Татьяна Яковлевна умерла? – вдруг, как всегда некстати, влезла с вопросом Юлия.
– Кто это? – растерялась Вероника, чуть не роняя бокал.
– Да классная наша, кто же еще?! Все забываю, что ты с нами училась всего год и ни черта уже не помнишь!
– Нет, я помню, – ответила Ника и слегка покраснела. – Я многое помню. А школа-то наша как – стоит еще?
– Стоит, – скривилась Юлия. – Только она теперь буржуйская.
– Как это?
– Да просто. Школу и бывший интернат соединили пристройкой, обнесли высоченным забором, отхватили еще и часть парка, сделали там ипподром, теннисные корты, бассейн и еще черта в ступе. А в самом здании теперь пансион для детей о-очень высокопоставленных родителей. Туда привозят из Москвы и Питера, иностранцы учатся. Простому человеку теперь даже к забору не приблизиться. Охрана там – как в Кремле.
– Жаль Татьяну Яковлевну, – проговорила задумчиво Вероника. – Она ведь еще не старая была. Девочки, давайте помянем.
Не чокаясь, помянули. Помолчали немного. В этот момент большая красная машина проехала мимо кафе и скромно замерла в зоне видимости.
– О, это за нами транспорт вернулся! – воскликнула Сашка. – Вовремя, а то я уже что-то подустала праздновать. Мы же с девяти вечера на улице. Пора и до дому, до хаты.
Вероника с ужасом подумала о том, что сейчас снова останется одна. Но не успела она по-настоящему огорчиться, а Сашка уже кричала:
– Вероничка, ты, конечно, с нами, да?! И даже не вздумай отказываться!
– Да я и не отказываюсь, – с облегчением замотала
