Прохоренко, Лапин…
– Именно.
– А если еще и с банкиром Ереминым?
– С Юрием Ивановичем? С ним встретитесь чуть позже. Пока время не пришло.
Выйдя от начальника полиции, Горчаков направился было в театр. Однако по дороге решил отомстить Черкасовой за недавние угрозы. Сейчас он ее поэксплуатирует. Как она сказала: «Можешь рассчитывать на мои контакты»?
Он зашел на почту, из ближайшего телефона-автомата позвонил Алевтине.
– Мне необходимо в театр, где работала Федоровская.
– Так иди.
– У нас пока единственный театр, дорогая начальница, просто так в него не попадешь. Билетик бы…
– Ты собираешься смотреть спектакль или говорить с людьми?
– Одно без другого невозможно.
– Перезвони минут через пятнадцать.
Через огромное окно почты Александр наблюдал за центральной улицей Старого Оскола. Люди шли неспешно, увидев знакомых, останавливались, и – разговоры, разговоры. Как не пытаются сюда внести стихию делового центра с постоянной беготней и отсутствием у каждого времени, не получается. Жизнь замерла, она почти такая же, как пятьдесят, а может и сто лет назад. Грустные лица встречаются реже; а чего грустить? Страна быстро развивается, боль Гражданской войны отходит в прошлое.
И тут… Граница совсем рядом, Советы не смирятся, что часть их территории, причем самой богатой, отторгнута. Может, прав Дрекслер: России нужен серьезный союзник?
Горчаков перевел взгляд на висевший невдалеке плакат, где красивый мужчина с золотыми кудрями широко улыбался всем посетителям почты. Александр знал лично и обожал этого кудесника слова! Сергей Есенин приезжает со своей программой в Старый Оскол. Что было бы с великим поэтом, останься он в свое время в СССР? Расстреляли бы! Или тихо бы покончил жизнь самоубийством. «Дрекслер прав?!»
Глаза Есенина вдруг оживились, он словно подсказывал Александру: «Не верь ему!». Горчаков невольно отступил…
Реальность оторвала его от странного видения. Время! Пора позвонить Черкасовой.
– Алевтина?..
– Что Алевтина? Театр сегодня не работает. Завтра и послезавтра – тоже. Траур по Федоровской.
Теперь люди не просто шли по улице Колчака-Освободителя, а бродили здесь точно по лабиринту. А потом вдруг в окне почты показалось лицо карлика. Он кричал:
– Я приду! Я обязательно приду!..
Глава третья
…Степанов, Прохоренко, Лапин…
И пусть театр не работает. Вполне возможно, что кто-то из них на месте.
Довольно быстро Горчаков оказался около белого с колоннами здания театра. Вокруг – небольшие группы людей, на лицах большинства из них застыли горечь и ужас. При входе – объявление с лаконичной надписью: «27, 28 и 29 мая спектакли отменяются. Траур по Зинаиде Петровне Федоровской».
Александр подошел к служебному входу, постучал. Долго не открывали, наконец, звякнули ключи, показалось
