(нашлась ведь такая героиня!), стал вонять меньше, – ответила Оксана. – Так замолвить за тебя словечко?
– Хорошо бы.
– Позвони ему минут через пятнадцать.
– Спасибо, родная!
– Не забудь, с тебя ресторан, – хитро подмигнула собеседница.
– А то я приму приглашение твоей Алисы.
– Ты ее не знаешь.
– Знаю по твоим рассказам. Она уж точно будет счастлива отобедать со мной.
С Александровым следовало применять иную тактику разговора. Если Оксана постоянно перебивает собеседника, ерничает, выпаливает в секунду невесть сколько слов, то Дмитрий иной – неторопливый и вальяжный. Надо слишком постараться вытащить из него очередную фразу.
– Здравствуй, Дмитрий Николаевич, – сказал я.
Чувствовалось, что он не слишком рад моему звонку. Круглое одутловатое лицо с бегающими глазками даже передернулось. Друзьями мы не были! Однако от меня так просто не отделаешься.
– Говорят, ты защитил диссертацию?
– Давно. Два года назад.
– Ты всегда был мужик не промах. А докторскую пишешь?
– Пишу.
– Зачем на твоей работе докторская?
– Пригодится.
– Женился, говорят?
– Женился…
Он явно хотел спросить: «Какого черта не перейдешь сразу к делу?», но мешало его извращенное внутреннее понятие интеллигентности. Однако играть с огнем далее не следовало. В конце концов он просто пошлет меня, тоже мило, интеллигентно.
– Дмитрий Николаевич, – осторожно спросил я. – Ты ведешь дело Ковалевской?
– Ну, я.
– Мне нужна информация…
– Еще чего!
– Не закрытая, а та, что можно, например, предоставлять прессе. Хотя, понимаю, смертью Лены никто из журналюг не заинтересуется.
– Пока! – кратко бросил Александров.
«Ни в коем случае не дать ему улизнуть!»
– Дмитрий Николаевич, – быстро проговорил я. – Подумай, информация не секретная. А вдруг наши пути пересекутся и будем работать над одной проблемой. Я всегда поделюсь с тобой соображениями. И весьма ценными.
– Обманешь.
Я сделал обиженное лицо и гордо произнес:
– Честнее меня, блин, мужика не сыщешь. Сам знаешь.
– Потому и говорю.
– На чем поклясться?
– Ладно, уж, – смягчился майор. – Что конкретно интересует?
– Зацепки есть?
Глазки на одутловатом лице забегали сильней, точно он не хотел встречаться со мной взглядом. Но потом они все-таки остановились, уставились на меня.
– Пока сложно сказать, – с трудом выдавил он из себя.
«Он что-то скрывает? Или действительно – полная лажа?»
– А в чем проблема? – я перешел в решительное наступление.
– На ограбление непохоже. И жила она вроде бы тихо, спокойно, ни у кого нет явных мотивов
