человек весьма начитанный и склонный не только к качанию мышц, но и к стиранию грани, как он выражался, между серым и белым веществом мозга. Однако голова его была занята унылой прозой текущей жизни. Военно-морской атташе капитан 2-го ранга Бекетов, гнавший сам консульскую белую «тойоту», мрачно сообщил, что Александрийский порт блокирован жандармерией и коммандос и он не видит никакой возможности пробраться к «Буки-40».
Часы на приборной панели отсчитывали время до назначенного ультиматумом срока, а значит, и до возможного взрыва… Стрелка спидометра показывала взлетную скорость легкого самолета, и потому в салоне мелодично позванивал электронный колокольчик, предупреждавший, что машина мчится на смертельно опасном пределе. За боковыми дымчатыми стеклами в серо-желтую ленту сливались розоватые с серым налетом пески пустыни, столь непривычные после вчерашнего северодарского снега.
– В городе военное положение, – предупредил атташе. – У вас хоть какие-нибудь документы есть?
– Удостоверение личности советского офицера, – усмехнулся Дубовский, – и пропуск на территорию родной эскадры.
– Н-да… Если задержат, говорите, что вы член экипажа с этой лодки.
– Не задержат.
– Вы так думаете?
– У нас на Севере вохровки – женский батальон – заводы охраняют. Самая строгая охрана в мире. И то, когда надо, проходили… Я же с «Дикой эскадры».
– Ну-ну…
Они благополучно проскочили пригородный кордон, выставленный парашютистами.
– Как подменили, – жаловался Бекетов на египтян. – Поворот на сто восемьдесят градусов. А мы сюда столько средств всадили…
– Ваши братья дипломаты не сработали. За что их Родина севрюгой кормит?
– Дипломаты у нас те еще: сынок на сынке… Потому и гонят нас с позором отовсюду.
– Но лодку-то могли до конца ремонта оставить. Что им приспичило выгонять?
– Новая администрация перед американцами прогибается. Ждут большой кредит…
– Не жарко? – кивнул Дубовский на черную тужурку Бекетова, радуясь, что в Мерса-Матрухе летчики успели переодеть его в легкие белые брюки и рубашку-безрукавку.
– Это вам тут с непривычки жарковато. А мы акклиматизировались. Если вода в море не теплее двадцати пяти, купаться не лезем. Холодно.
Дубовский засмеялся:
– А я на Щук-озере при десяти плаваю.
– Морж?
Пассажир не ответил. Машину остановил патруль. Капрал в черном комбинезоне и малиновом берете хмуро вперился в документы Бекетова.
– Салам, садык! – заразительно от уха до уха улыбнулся Дубовский, и капрал невольно ответил тем же. Ткнул автоматом вперед – проезжайте.
– А вы настоящий дипломат, – похвалил атташе.
– Я в Ташкенте срочную служил. Там тоже такие…
У
