и в проеме показалось озабоченное лицо начальника отдела безопасности:
– Все в порядке?
– Нормально… Я вызову… Еще что-то хотели спросить, молодой человек?
– Да, собственно… как обнаружилась пропажа?
– Не знаю. Я у себя был, супруга в приемную вышла. За сумочкой – мы домой собирались… а меня уж потом позвали.
– Хорошо. Я приглашу сюда женщин?
– Мне выйти?
– Нет, побудьте… Вы понимаете, что существует вероятность того, что деньги… как бы это сказать… что деньги – у Лидии Феликсовны?
– Ну и хрен с ней, – спокойно ответил Цадкин, – надоела. Будет повод – выгоню, сучку… Или морду набью.
Владимир Александрович встал и пошел за дамами…
– Итак, милые женщины, – начал Виноградов, когда мадам Цадкина и Маша устроились поудобнее, – возможны два варианта развития событий. Первый – вы обыскиваете друг друга в присутствии господина Цадкина. Это процедура омерзительная, после нее вы не сможете смотреть друг другу в глаза… Мн-да… Кроме того, существует определенная проблема относительно Маши, ведь в отличие от Лидии Фе…
– Тоже мне, проблема! – хохотнула супруга. – Что он – Машку голую не видел, что ли? Еще неизвестно, кого из нас чаще…
Секретарша вскинулась было, но промолчала.
– Есть и второй вариант – разойтись по-хорошему. Вас трое – дело, как я понял, семейное…
– К черту! – не выдержала молчавшая до этого секретарша. – Я не брала – пусть обыскивает!
Она с маху кинула на широкий полированный стол свое замшевое пальто и сумочку-саквояж. Затем начала, обрывая петли, расстегивать пуговицы на платье.
– Ма-аша! – простонал Цадкин.
– Плевать! – миниатюрная фигурка ее вдруг обмякла и затряслась в истерическом плаче.
– Ты че, девка? – видно было, что супруга президента не на шутку опешила. – Ты чего?
– Все. Хватит. – Виноградов посмотрел на Цадкина. – Или желаете продолжения?
– Вы правы. Закончим.
– Надо бы хоть сумочки осмотреть… для порядка, – голос невесть как очутившегося на пороге кабинета Валентина Сергеевича звучал корректно, но твердо.
«Вот это – профессионал, до мозга костей, – с завистью подумал Виноградов. – Этому не научишься, это – дар Божий…»
– Разумеется, – стараясь подражать старшему коллеге, он повернулся к Цадкину. – Андрей Леонидович?
– Сами, сами… – брезгливо отстранился президент.
Владимир Александрович вытянул из нервно сжатых рук Лидии Феликсовны сумочку. Открыл. Перебрал содержимое. Вернул обратно.
– Прошу!.. Разрешите?
Он придвинул к себе стоящий на столе саквояж. Щелкнул простеньким замком. Выложил довольно большой бумажный рулон – пачку туго свернутых и перетянутых аптечной резинкой листов. Вслед за ним – теплые зимние рейтузы… В саквояже почти ничего не осталось – разная женская мелочь, записная книжка, сигареты.
