почему же за время, отведенное для следования к цели, так и не удалось добраться хотя бы до городских окраин? Опоздание превысило все допустимые пределы, топливо подходило к концу, а единственным результатом до сего дня оставалась лишь эта убогая табличка. Время остановилось! Однообразная дорога будто наматывалась на колеса и гусеницы машин, заставляя буксовать на месте.
Лейтенант Келли, чертов парапсихолог, подливал масла в огонь. Он то и дело плел чушь про аномальный карман времени и мертвую энергию. Кински спросил его, откуда он это знает, на что умник ответил: «Из научных книг», – и предложил вернуться, пока не поздно. Пришлось наорать на него в дисциплинарных целях и отправить в БТР связи, чтоб впредь не умничал.
Если по совести, то Келли, конечно, не мог отделаться примитивной отговоркой. Ему только дай волю – утопит в омуте заумных словечек, и этот раз не стал исключением. К «научным книгам» прицепился сам Кински, чтоб выглядело, будто подчиненный не уважает командира и за это последний прерывает его. «Какие еще научные книги?! – вспыхнул Кински и, зарубив на корню попытки лейтенанта перечислить авторов и названия трудов, сразу же припечатал: – За идиотов нас держишь? Думаешь, если мы, военные, не чахли полжизни над писаниной всех мастей, то можно нас этим попрекать?» Так ему – и сразу выходило, что Келли вроде не всамделишный военный, а так, полукровка. Он и есть полукровка.
Настораживало молчание советской системы обороны. Никаких признаков локационного засвета со стороны Солнечного, никакой активности в радиоэфире. А в нем что-то обязано шевелиться по определению. Неужели красные стражи выработали ресурс и загнулись самостоятельно? Вряд ли, слишком совершенны они для такого банального конца.
Полковник прекрасно помнил мясорубку многолетней давности, когда Мегаполис решил поживиться на трупе Сан-сити после ухода русских. Не выгорело. Будучи в то время желторотиком, Кински схлопотал тяжелое ранение, и до сих пор во снах, словно наяву, ему приходили ужасные эпизоды той войны. Воспоминания выбрасывались из глубин подсознания отчаянным ором погибающих, канонадой, грохотом рвущихся снарядов и запахом собственной крови вперемешку с пылью. Они заставляли заново переживать бессильную ярость перед неуязвимыми роботами со звездами на броне. «Ничего, сегодня – не вчера!» – подумал Кински, коснувшись пальцами застарелого шрама на правой щеке.
На секретной базе Мегаполиса личный состав его экспедиции несколько месяцев обучался работе со сверхновой матчастью, спаивался в коллектив, отсеивал слабых и неспособных. Итогом стало рождение подразделения «Чарли», которым полковник сейчас с гордостью руководил, – и более совершенной военной силы Мегаполис прежде не имел. Уж теперь краснозвездные машины не должны доставить неприятностей. За спиной Кински солидно громыхал катками четырехствольный ракетно-пушечный «Арликон», цементируя настрой начальника.
Да, полковник не пал духом. Он тертый калач и знает цену приказу,
