style="font-size:15px;"> Вот женщина с небольшой корзинкой. На дне дешевые одноразовые игрушки в блистерах: кукла с жидкими волосами, огромной головой и рахитичным тельцем да машинка вырвиглазного колеру. Краска с них облезет за два дня, и вонять химией они обещают изрядно, но это лучше, чем не подарить дочке и сыну ничего! У детворы должен быть праздник, как и у более обеспеченных сверстников. Вот мужчина, замерший у башен из автопокрышек. Его терзает мучительный выбор между ценой и собственными возможностями. Купи он сейчас нужные покрышки – и на жизнь семьи останется шиш без масла, а на носу рождество, домашним необходимы вкусный стол, пластиковая елка, наряды. Мужчина стучит пальцами по ХАЭНу, на его лице отображается почти отчаяние…
Кремов почувствовал тошноту. Вот дурак! Начал прислушиваться к людям в гипермаркете! Уж где-где, но не в Храме новой веры следовало этим заниматься. Еще Казимиров предупреждал, что для Нервов путь туда закрыт: огромные толпы, душевные терзания, алчность, надменность, позерство, страхи, зависть – вся гниль и гадость человеческая в лошадиных дозах, кто ж выдержит такое без последствий?! И ладно бы на минутку заскочить, хвать искомое и наружу, так нет же.
Игорь поспешно направился к выходу.
На парковке в молочном свете гигантских фонарей, усеянный сверкающими пупырышками ледяных капель и окутанный зимним неплотным туманом, ждал «Супер-В». Он, как и Игорь, смотрелся здесь чужеродно, а потому располагался подальше от автомобилей. Те, воплощая достижения хозяев на материальном поприще, солидно мигали огнями дистанционного запуска, прогревали комфортабельные салоны и отпугивали эвакуаторщиков затейливыми номерами. Откормленные бычки, взирающие по-хозяйски высокомерно на маленького мерзнущего «Супер-В». То и дело какой-нибудь из них предупредительно распахивал зев багажника, чтобы принять порцию ширпотреба, затем устраивал утомленного бюргера в комфортном чреве и укатывал, довольно шурша покрышками.
С глотком холодного воздуха пришло облегчение.
Что стало с вещами? Машины-бычки «жили» дольше зубной щетки или пары носок, но все же слишком мало, чтобы выскочить из общей мусорной закономерности. Где же та граница, за которой появляется смысл вещи, более высокий, нежели свалочный транзит?
Во-первых, стоящая вещь баснословно дорога. Ее невыгодно производить доступной, ведь, задержавшись у покупателя надолго, она и изготовителя надолго оставит без работы. Во-вторых, такая вещь исчезающе редка, потому что не соответствует мимолетной безжалостной моде, кромсающей мир на свой манер. В-третьих, очень специальна и даже жива: ее создают вдохновенно, без оглядки на вульгарный маркетинг и технологические тиски, в ней есть мастерство, оригинальная философия. А самое главное, стоящая вещь в современном мире – проклятие, ломающее свалочную систему. Система этого не прощает.
Мотоцикл благодарно рыкнул мотором, отозвавшись
