style="font-size:15px;"> – Извольте.
Тьфу, блин. Подсознание шалит, не иначе.
– А я – Ксения, – ее рукопожатие оказалось неожиданно сильным. – Если осмелитесь, можете звать Ксюшей.
– Я похож на труса?
– Не похожи. Иначе вы бы здесь не оказались.
– Э… вы о чем? Тут водятся призраки?
– Не всегда. Только в это новолуние, которое уже сегодня. Да и не призраки вовсе, они живые. Только… – Ксения вздохнула и взяла меня за руку. – Пойдемте к морю. Там ждать удобнее. А папа скоро подойдет.
Живые призраки?! Папа?! Кажется, я попал. Куда не знаю, но точно попал. Однако попробуй упрись, когда такая девушка берет тебя за руку и невообразимо чудесным летним вечером ведет на берег моря. Через заброшенную воинскую часть. Где, между прочим, ни огонька. Да и откуда бы? А солнце-то вот-вот скроется за горами. Уже скрылось. Не знаю, что там в сумке у Ксюши, но хорошо, что в моей есть фонарик, бутылка вина, пластмассовый стакан и швейцарский перочинный нож. Скоротаем вечерок. Вот только папа…
Сквозь трещины в асфальте там и сям пробивалась трава, а кое-где и целые кусты. Мы миновали двухэтажный остов здания без крыши, и в накатывающих с запада густых южных сумерках я успел разглядеть у дверного провала табличку с надписью: «Штаб войсковой части…». Далее неразборчиво. Следом за штабом высился уже трехэтажный остов. Казарма, не иначе. Интересно, что за часть тут располагалась, и куда делась. Расформировали?
– Отдельный батальон морской пехоты, – сообщила Ксюша. – Их не расформировали. Передислоцировали десять лет назад.
Передислоцировали, надо же какие слова. И она что же, мысли читает? Да ну, ерунда. Дикобразу ясно было, что я думаю об этом. Хотя откуда бы взялся и где нынче тот дикобраз?
Я мог думать о чем угодно. Например, о ней. И даже в первую очередь о ней.
Хорошо. Она просто заметила, как ты повернул голову и прочел табличку. И сделала выводы. Элементарно, Ватсон. Дедукция. Хм. Мало, что красива так еще и умна?
– То есть, вот так вот все бросили и уехали? – я решил временно оставить вопрос о чтении мыслей.
– Ну почему же? Все, что нужно, с собой забрали. А здания эти, – она махнула рукой, – и так старые уже были. Дряхлые. Еще до войны построены.
– До какой?
Идиотский вопрос. Точно глупею.
– Великой Отечественной. Что здесь было в Гражданскую, я не знаю.
Надо же, она и в истории худо-бедно разбирается. Умеет отличить Великую Отечественную войну от Гражданской. Редкий случай по нашим временам.
На берег моря мы попали через здоровенную прореху в ржавой колючей проволоке, которая опоясывала часть по периметру. Спустились с пригорочка, уселись прямо на теплый, вобравший в себя все солнце прошедшего дня, крупный песок. Я огляделся. Ни людей, ни мусора, который обычно присутствие людей обозначает. Даже пустой пластиковой бутылки – этой неизменной спутницы цивилизации последних десятилетий, не видать. Прямо идеальное место. Там, куда я хожу сейчас, людей не слишком много, это верно, но все равно раздражает. Люблю безлюдные
