поднималась, казалось бы, что до нее Константину, а поди ж ты: в курсе.
– Тут трудно сказать, ошибаешься ты или нет. В этом самом Управлении была создана Инспекция ядерной безопасности, потом стала формироваться аварийно-спасательная служба, потом Инспекция превратилась в Управление госнадзора… И это все совпало со временем, когда пошел возврат тактического ядерного оружия из стран Варшавского договора, из республик Закавказья и Средней Азии. Как «ядерный ранец» оказался в одной из обычных частей – в батальоне, дислоцированном в Дагестане, это отдельный разговор, касаемый несколько других служб.
– А наша задача? – спросил Молодцов. – Я так понимаю, найти пропажу?
– Правильно понимаешь, – кивнул генерал. – Найти и ни в коем случае не дать ей выполнить то, для чего она предназначена. Ну, не передумал Героем России стать?
– Если даете возможность немного подумать…
– Хрен тебе, Константин Иванович. Спускайся этажом ниже, там тебя уже ждут товарищи, которые посвятят в детали задания.
Бац – и третий этаж «конторы», вместо Окуджавы и девушки Насти, с которой даже поцеловаться ни разу не успел. Похоже, прощай, Настя…
4
До отлета на Кавказ встретиться и поговорить с «головастым ученым» Вячеславом Калининым подполковнику Молодцову не удалось, и потому в самолете они сидели рядом. Физик был хлипок в кости, макушкой едва доставал Константину до плеча, но взгляд имел уверенный, а голос на удивление твердый и жесткий. А какая глубина в глазах! Такие люди знают себе цену.
– Даже не представляю, что я вам могу сказать нового, – начал он, едва представившись и опустившись в кресло. – Вы, насколько я понимаю, имеете прямое отношение к спецназу ГРУ, «ядерные ранцы» мы в большей степени придумывали для вас, и информация о них должна быть вам известна.
– Лично мне известно мало, – признался Костя. – Эти изделия были и у нас, и у американцев. С середины девяностых США и Россия по обоюдному согласию стали их утилизировать. Я тогда был курсантом, и изучению ядерных мин у нас особого значения уже не придавали. – Молодцов, снисходительно улыбнувшись, решил «забить гол» собеседнику. – Как понимаю, и вы, Вячеслав, только начинали тогда свою карьеру и потому ничего лично придумать для нас не могли.
– «Ранцы» были мощностью до килотонны в тротиловом эквиваленте, – словно бы не обратив внимания на реплику подполковника, продолжил тихим голосом Калинин. – Этот, в общем-то, заряд что надо. Бомба, сброшенная на Хиросиму, была всего в двадцать раз мощнее. Там погибли примерно сто пятьдесят тысяч человек. Разделите на двадцать – мало не покажется. И потом, никаких особых носителей не надо, «ядерный ранец» выглядел действительно заплечным ранцем, весил всего двадцать пять килограммов, а к нему необходим был лишь хороший спецназовец. Что же касается вашего замечания… Когда вы, Константин Иванович, были курсантом, я тоже учился, да, на четвертом курсе, уже корпел над дипломной работой. Я как раз тогда
