так холодно, страшно, невыносимо…
Забери меня, спрячь меня… руки, ладони, улицы,
И часы напролет, глядя в дождь, прислонившись к стеклу лицом,
И перила мостов, и пролеты чугунной лестницы.
…или, может, оставь меня – это уже не лечится…
(с просторов интернета)
Вам знакомо это пренеприятнейшее ощущение, когда хочется бежать, скрыться, на крайний случай – шагнуть на плаху с достоинством и грацией Марии Стюарт, а мышцы сковывает парализующим протестом? Ни от чего он не убережет, максимум, на что он способен – согнуть плечи, колени, опустить ресницы и заставить передвигаться скованными, неуверенными рывками. Может быть, все это потому, что в сознании еще звенят безапелляционные аргументы Александра?
"Ты хочешь жить?" Я не знаю, что ему ответить… Я только понимаю, что да. Хочу. Суицидальные мысли о полетах с высоты сошли на нет, может, в этом заслуга седативных препаратов, а может, в двух шагах от смерти я научилась ценить жизнь. Память щадит меня, лишь изредка атакуя детальными сценами прошлого, и я не хочу думать, что же будет, когда последние капли антидота выведутся из моей крови. Может, все это сейчас временно капитулировало перед лицом новой, вполне осязаемой угрозы?..
Уязвимые кремово-белые бутоны на глянцевой плитке. Это мой спасательный якорь, попытка зацепиться взглядом и сознанием за отвлекающий маневр судебной рокировки. Хорошая попытка, но долго продолжаться так не может. Властный захват подбородка, теплые пальцы, едва заметный повелительный нажим не позволяют разглядеть тонкие прожилки на лепестках роз, я хочу зажмуриться, но не могу. Повинуюсь ласковому давлению этих пальцев, инстинктивно расслабляю шею. Мне ведь снова не оставили выбора, правда? Можно сделать то, что он от меня ожидает… Опустить взгляд в пол, пусть читает психоделию напуганных мыслей на моем лице, ищет их тень в едва заметных мимических морщинках грусти, в плотно сжатых губах, дрожащих ресницах, побледневших щеках, пусть получит свою дозу кайфа под названием "торжество сильнейшего", только не просит невозможного…
Но я не могу понять, что происходит уже в следующий момент. Отчаянная смелость? Ментальный крик "rise of revolution" приговоренной к смерти ополченки? Или новый вирус масштабного подавляющего интеллекта пробил защитную оболочку, разорвав реальность неуловимым слуху ультразвуком с посланием "доступ разрешен"?
Я смотрю прямо в серо-зеленое отражение собственных глаз. Они почти такого же цвета, и если сосредоточиться только на этом, то кроме цвета, не замечаешь ничего: ни его задумчивости, ни мудрости, такой непостижимой, что рядом с ним чувствуешь себя школьницей. Не замечаешь сенсорной сетки, от которой не скрыть ничего. Как мгновение назад – на бутонах роз, я сейчас сосредоточена на детальном разглядывании радужки этих глаз, в которых, несмотря на вкрапления серого, нет ни льда, ни ртути, ни платины. Что я хочу отыскать в их глубине? Уверения, что мне ничего не угрожает? Сложенные крылья спустившегося на землю архангела? Подтверждения, что не стоит судить о людях по первой встрече, что не все, кто тусуется в подобных клубах, ставят себе целью ломать волю, сгибать в позу покорности и требовать твою
