в Европе.
– Так вы тут не живете? – разговор плавно переходит в русло почти светской беседы, по крайней мере, я готова и дальше так полагать… или заблуждаться.
– Нет. В июле здесь жил мой сын с друзьями, он недавно вернулся во Францию.
Я изумлена. Странно, не думала, что смогу испытывать иные эмоции, кроме паники и страха перед этим харизматичным мужчиной с проницательным взглядом.
– Ваш сын? Он взрослый?
– В ноябре ему исполнится восемнадцать лет.
Кажется, даже улыбаюсь, сдержав вздох облегчения. Дети. Сын. О его семейном положении я не задумывалась, да и спрашивать не намерена. Просто чудо, как наличие детей у человека, пугавшего до безумия, успокаивает расшатанные нервы. Конечно, это вряд ли может что-то значить, но от одного факта становится спокойнее. Парадокс! Святая вера в то, что человек, у которого есть дети, никогда не сможет причинить вреда. Да и разница в возрасте у меня с его ребенком – неполные два года.
– У тебя красивая улыбка.
– Что? – укол тревоги, но он улыбается в ответ.
– Ты как будто светишься изнутри. Хочется греться в лучах ее света.
Это не флирт, даже близко. Горло сжимает слезами облегчения, и я поспешно пережевываю кусочек бекона, чтобы ничем себя не выдать, и не спровоцировать сложный психоанализ благодарным "спасибо". Все эти дни я буду по-прежнему изводить сама себя, воображая невесть что, и только наедине с ним, как сейчас, незаметно расслабляться и успокаиваться. Он сделает для этого все, что возможно.
– А где он учится? – не то что мне интересно, но я ни за что не упущу ощущение легкости и безопасности, которое почти полностью прогнало тревогу.
– В Сорбонне. Бизнес и управление.
Ах да, конечно же. Ты ожидала, что в Харькове? Наивность из тебя не выбить никакому кнуту… И никакому Димке. Вот это номер, я… это сейчас была ирония? Ничего удивительного, учитывая, что я создала для себя параллельный мир, чтобы окончательно не сойти с ума, и в нем он еще жив, его появление – дело времени… Так проще. Я цепляюсь за неуловимые знаки с упорством одержимой маньячки, придумывая всевозможные небылицы. Ведь наша ментальная связь не прервалась, возможно, он не умер? Мне страшно спросить у Алекса напрямую. Сознание делает свой выбор – сосредоточиться на настоящем, чтобы сберечь психологический комфорт.
– А почему вы это делаете? – я хотела спросить совсем другое. Что изменилось в стране за мое отсутствие, к примеру.
– Что ты имеешь в виду?
Нет, сказала А, говори и Б. Беспечная дурость в погоне за правдой, даже если она тебя раздавит, перекроет кислород и заставит раскаяться в жажде ее получения.
– Помогаете мне. Знаете, я перестала верить в благородство с некоторых пор. – Юля, Юля… Ты в своем репертуаре. Трудно, что ли, было говорить с ним о погоде, о кино и музыке, да хоть о курсах валют на фондовой бирже! Ты решила упростить ему задачу? Не ходить вокруг да
