в музеях, но и удостоились каждый своего собственного. Первой мы назовем Анну Тихо, жену доброго доктора-офтальмолога, о котором уже упоминалось. Музей находится в доме, где они прожили сорок лет. Анна училась искусству в Вене. Ландшафт Страны Израиля, куда она попала в 1912 году, столь отличный от пейзажей Центральной Европы, пробудил в ней сильного, самостоятельного мастера, сумевшего освободиться от стиля и выучки венской школы. Место это – в центре Иерусалима, на улице рава Кука, жившего по соседству. (В его доме тоже музей.) Когда-то на первом этаже здесь была клиника и в саду толпились одетые в экзотические лохмотья страдальцы со всего Ближнего Востока – очень знаменит был доктор, – а теперь здесь недурной ресторан, и в тени деревьев за столиками блаженствует публика, одетая совсем в другие наряды.
Музей Реувена Рубина в Тель-Авиве находится в его доме, неподалеку от рынка Кармель. Выходец из Румынии, женатый на утонченной зеленоглазой красавице Эстер, он прожил элегантную счастливую жизнь. Стараниями жены его дом стал центром встреч знаменитостей не только местного – международного масштаба. Лучший Рубин – это ранний Рубин: к концу жизни он не то чтобы исхалтурился или закитчевался, скорее некий щенячий задор, способность удивляться, восторгаться как бы испарились, а быть может, возраст сыграл свою роль, а в то время как привычка и желание работать сохранились…
Музей Нахума Гутмана, привезенного в Палестину из Одессы в дошкольном возрасте, находится в чудном тель-авивском квартале Неве-Цедек. Был он типичным художественным работягой, и с возрастом его творчество, разумеется, менялось, но при этом диапазон его только расширялся, а не суживался. Живописец от Бога, был он виртуозным рисовальщиком, и не одно поколение израильских детей выросло на книжках с его иллюстрациями и на тех, которые писал он сам. А еще он делал мозаики, занимался керамикой, и его небольшие глиняные скульптурные сцены и фигуры – часто исходившие из формы старинного сосуда, горшка – не только пластически безупречны, но словно сами родились из плоти страны, которая сформировала его как художника и человека.
Его музей долгое время был нашим самым любимым музеем в Израиле, и мы частенько бывали там то на вернисажах, то приводя туда заграничных гостей, то заглядывали просто так, чтобы поболтать с нашим приятелем Йоавом Дагоном, основателем музея.
Вообще-то опыт общения с кураторами привел нас к заключению, что идеальный куратор должен обладать тремя фундаментальными качествами. Он должен быть широко образован и очень много знать об искусстве, ничего в нем не понимать и ненавидеть художников. Йоав, похожий на вьетнамца высокий, худой человек с длинной редкой бородой, отвечал только первому условию. С двумя остальными было у него плохо: искусство любил, а художников уважал. Матушка его была из России, отец – из Франции, а сам он, выпускник Академии изящных искусств в Париже, был не только чудным, тонким собеседником, но еще и прекрасно готовил – его косуле навсегда останется
