Носильщик перебил немца и развернул тележку. – Здеся вам не Берлин. Ауфедерзэйн!
С этими словами он исчез. А Клаус обратил ко мне свои бесцветные глазенки:
– Почему вы не вмешаться?
Я, признаться, опешила, не сразу нашлась что сказать.
– Но чемоданы ваши, – растерянно сказала я.
– Но я ваш гость!
Вот это заявление, вот это наглость в самом откровенном ее проявлении! Так, значит, наш немецкий господин хороший абсолютно уверен, что все будет бесплатно? Но я, позвольте, никаких инструкций от Жака по этому поводу не получала... Если бы это было действительно так, Жак непременно бы дал мне наказ типа «с подопечного денег не брать» или «все включено». Но раз никаких указов не было, значит, мелкие расходы – расходы «клиента».
– Что вы думать? – поинтересовался тот, явно недовольный происходящим.
– Я думать о том, что я ваши чемоданы не потащу, – просто сказала я. – До стоянки нам идти минут десять. Тащите сами.
– Я?
Мы уставились друг на друга с искренним изумлением. Изумление было обоюдным.
– А вы хотите, чтобы тащила я?
– Вы платить за тележку!
– Нет, – отрезала я, чувствуя, как закипаю от злости.
Пару минут мы молча смотрели друг на друга, потом Клаус вытащил телефон, отошел от меня подальше и принялся кому-то звонить. Через минуту до меня донеслось:
– Жак? Да, я...
Проходивший рядом со мной носильщик на минуту остановился. Видимо, стал нечаянным свидетелем наших препираний.
– Иностранцы – они такие, – кивнул он на Клауса. – Особенно немцы.
– Это точно, – согласилась я.
– Немцы, они самые такие, – продолжил тот. – Вот приезжают наши из Сибири – народ щедрый!
И заплатят, и сверху дадут. А эти... И небось крутой какой-нибудь?
– Да нет, – отмахнулась я. – Так, инженер какой-нибудь.
– А у них что инженер, что банкир – все жмоты, – хихикнул парнишка и покатил тележку дальше по перрону.
Когда он удалился, я повернулась к Клаусу. Я не была уверена, знал ли он, что немецкий я вообще-то понимаю, но крыл он меня по первое число. Надо же, какая зараза! Оказалось, я была виновата не только в том, что не заплатила за тележку, но еще и в том, что в поезде был грязноватый туалет и грубая проводница... Потом, видимо, Жак сказал ему что-то типа «дайте ей трубку», так что, подойдя ко мне, он довольно грубо сунул трубку мне в ухо.
– Слушаю, – спокойно сказала я, беря телефон.
– Здравствуйте, Рита. – Жак был, как всегда, спокойнее танка. – Что там у вас творится?
– Да вы не представляете! Он...
Жак слушал и не перебивал, что с ним бывало крайне редко. Потом довольно удивленно произнес:
– Странно... Обычно он легок в общении. Был, во всяком случае. Может, устал с дороги. Но очень вас прошу – молчите, улыбайтесь и не спорьте. Я его старый должник, поэтому эта поездка и поиски дома должны состояться. Не ссорьтесь. И не давайте воли нервам.
