его в школе много лет. Вы что-то хотели?
– Хотела. Я часто общаюсь с Ариной, и мне нужна ваша помощь.
– Мария Алексеевна, а почему выкаете? Я ведь ваш бывший ученик, давайте, как раньше, по-простому.
– Хорошо, Юра. Твои родители в последнее время, особенно отец, бьют Арину. Меня они не послушают, поговори с ними сам, пригрози или приструни их как-то. Она ведь ещё совсем ребёнок, к тому же девочка. Я не могу обратиться в соцзащиту: Арина панически боится, что родителей лишат родительских прав, а её заберут в детдом.
– Верно, она не выдержит там. Сестрёнка как вольный ветер не выносит правил и подчинения. Я поговорю с предками, но думаю, толку ноль. Мать не особо ко мне благоволит, она только в Димке души не чаяла. Он был её любимчиком, а мы с Ариной так, случайные дети.
– Юра, а ты не хочешь забрать Арину к себе?
Пару секунд из трубки доносилось лишь дыхание, потом довольно резко Юра произнёс:
– У меня нет ни возможности, ни времени приглядывать за сестрой. Да и не живу я долго на одном месте, а ей ведь надо в школу ходить. Я постараюсь урезонить родителей. У вас всё?
– Ещё одно. Арина растёт и ей требуются вещи…
– Я вас понял. Деньги привезу. Мария Алексеевна, спасибо, что помогаете моей сестрёнке. Я вам полностью доверяю, купите ей всё необходимое. Если ещё деньги понадобятся, звоните по этому номеру.
О чём беседовал Юра, как втолковал родителям не трогать Арину, но синяков на её теле поубавилось, хотя изредка они продолжали появляться. Иногда Мария Алексеевна ощущала себя беспомощной и бесполезной, она не имела никакого права забрать девочку от пьющих родителей. В моменты трезвости мать Арины относилась к ней как к настырной бабке, вмешивающейся не в своё дело. Она не позволяла дочери заходить к ней и даже разговаривать. Арина забегала украдкой, когда родители были на работе, чувствовала себя виноватой, без конца извинялась.
– Бабушка, я не предательница, просто мама сильно ругается.
Мария Алексеевна гладила девочку по голове, переплетала косы.
– Мне бы такое и в голову не пришло. Я бы радовалась, если бы твоя мама всегда была трезвой. В первую очередь ребёнку нужна мать.
– Но я так скучаю по вам, – простодушно признавалась Арина. – И почему мама злится…
– И я скучаю, но переживать за меня не стоит.
Очередное кратковременное просветление ума у Рудаковых быстро заканчивалось, и Арина снова появлялась на пороге квартиры соседки расстроенная и плохо выспавшаяся. Мария Семёновна заметила: девочка всё более и более замыкается в себе, время от времени она становилась плаксивой и раздражительной, а затем холодной и отстраненной. Правда, перепады настроения через пару недель сходили на нет до следующего родительского запоя.
С начала лечения за полгода внешность Арины претерпела изменения: сыпь больше не беспокоила, с кожи исчезла шероховатость
