спросил, задумчиво любуясь ночной огненной набережной.
– Трусы да майки, – хмыкнул Гудвин.
– А конкретно? – не отрывая взгляда от праздно гуляющего люда, уточнил законник.
Володя описал багаж Марты до мелочей, ни одного тюбика с засохшей помадой не пропустил.
– Небогато, – протянул Князь. – Кто такая, как думаешь?
Вова осторожно просчитал возможные ответы и выбрал наиболее предпочтительный:
– Засланная, думаю.
– Отчего же, Володенька? – Старик поменял позу, сел боком и пристально взглянул на Гудвина.
– Ну, – с междометий начал поддужный, – ни одна шалава за просто так к деловым не подойдет…
– Если только жрать нечего, – перебил Князь.
– Если только жрать нечего, – эхом повторил Гудвин.
– А она голодная была, – покачал головой старый вор, – такого не изобразишь. Сутки, а то и боле маковой росинки во рту не было. Уж я-то знаю… видел…
– Значит, грамотная подстава, – упорствовал Гудвин.
– Ты ксиву у девочки нашел? Как следует зарисовал?
– Обижаешь, Иван Платоныч. – Гудвин редко называл законника по имени-отчеству. Обычно он обращался к нему иначе – хозяином или Князем величал.
Измененное обращение старик уловил.
– Не куксись, Вова. Когда ответ придет?
– Сказали – скоро.
– Ну, вот и подождем маленько. Посмотрим, чья девочка? Иногда полезно бывает…
Первый, предварительный ответ на запрос Гудвина пришел уже на следующий день, к вечеру. Марта Игоревна Потапова в связях с деловыми людьми своего города не замечена. Недоучившаяся студентка медицинского колледжа и голь перекатная была Марта Игоревна. Даже в приличных шалавах не числилась.
– Проверьте покрепче, – приказал Гудвин по телефону. За этот день Домино успела сильно его удивить, а разводить руками Вова не любил. Тем более если дело касалось насущного – баб и денег. Домино отказалась взять деньги, и это сильно насторожило помощника Князя. Если сведения верные и девчонка голь перекатная – почему лаве не взяла?!
Утром Князь показал Марте, где лежат деньги. Открыл выдвижной ящик прикроватной тумбочки и сказал – бери. Сколько нужно.
Девчонка сунула нос в тумбу, наморщила лоб, бровью дернула и тоненькими пальчиками выудила оттуда одну, верхнюю купюру в сто рублей.
Вова даже дышать забыл. «Подстава, точно подстава», – зазвенело в голове. Чтобы нищая босота от халявы отказалась?! Да не бывает такого! Все бабы одним миром мазаны…
Каждая из любовниц Гудвина только и ныла – мало, Вова, мало, давай еще. Бросая очередную пассию, Вова даже на объяснения не напрягался, переставал дарить подарки, телка сама исчезала.
– Что так мало взяла, Марточка? – пряча усмешку, елейно произнес старый вор.
– Так хватит. Выиграла вчера. И на ужин не потратилась.
– Ну-ну, –
