так переменился!Господа,
Пусть кто-нибудь их к
Гамлету проводит».
Гильденстерн сразу понимает, какую тяжкую ношу возложили (перевалили со свих плеч) Величества на их плечи: «Дай бог, чтоб наше общество полней Пошло ему на пользу!» Королева и не скрывает, всю серьезность миссии Розенкранца и Гильденстерна: «Бог на помощь».
С появлением Розенкранца и Гильденстерна вместе с принцем Гамлетом на сцене, Шекспир отбрасывает в сторону, простите, метание бисера перед зрителем. Дальше пойдут мужские дела! Конечно, по ходу разворачивающихся событий, Шекспир еще не раз начнет играть с нами в кошки-мышки! Здесь – и «Офелия», и «Полоний», и «Лаэрт», и «Озрик». Чуть не написала – «могильщики», но – стоп!
Однако! Гильденстерн:
«Почтенный принц!»
Розенкранц:
«Бесценный принц!»
Гамлет:
«Ба, милые друзья!
Ты, Гильденстерн?
Ты, Розенкранц?
Ну как дела, ребята?»
Розенкранц:
«Как у любого из сынов земли».
Гильденстерн:
«По счастью, наше счастье не чрезмерно:
Мы не верхи на колпаке Фортуны».
Гамлет:
«Но также не низы ее подошв?»
Розенкранц:
«Ни то, ни это, принц».
Гамлет:
«Ну что же, превосходно.
Однако, что нового?»
Розенкранц:
«Ничего, принц, кроме того, что в мире завелась совесть».
Гамлет:
«Значит, скоро конец света.
Впрочем, у вас ложные сведения.
Однако давайте поподробнее.
Чем прогневали вы, дорогие мои, эту свою
Фортуну, что она шлет вас в эту тюрьму?»
Гильденстерн:
«В тюрьму, принц?»
Гамлет одним рывком закрутил все гайки:
«Да, конечно, Дания – тюрьма».
Розенкранц неловко пытается восстановить «тональность» разговора:
«Тогда весь мир – тюрьма».
Давление Гамлета в этом армрестлинге, усиливается:
«И притом образцовая, со множеством арестантских, темниц и подземелий, из которых Дания – наихудшее».
А, здесь, представь, читатель, что Розенкранц и Гильденстерн согласились бы с кронпринцем Дании Гамлетом? Они дали бы ему все основания пронзить их шпагой прямо тут, на месте! Принц не оставляет своим школьным друзьям ни шанса в фехтовании словами! Это – и не по-царски, и не по-дружески, и не по-джентельменски! Что оставалось Розенкранцу и Гильденстерну? Первый:
«Мы не согласны, принц».
Гамлет:
«Значит, для вас она не тюрьма, ибо сами по себе вещи не бывают хорошими и дурными, а только в нашей оценке.
Для меня она тюрьма».
Розенкранц:
«Значит, тюрьмой делает ее наша гордость.
Вашим требованиям тесно в ней».
Гамлет:
«О боже!
Заключите
