откликнулась она, внимательно и спокойно глядя в самую глубину моих глаз своими изумрудно-зелёными с болотного цвета поволоками огромными глазами.
«И впрямь – мавка», – восхищённо подумала я.
– Что ты хотела сказать, Светик – семицветик?
– Почему ты сказала, что здесь хуже и страшнее чем в тюрьме? – из-за этих шмонов? Или ещё из-за чего?
– Да нет… шмоны, уколы, таблетки, электрошоки… – это всё само по себе не так страшно… Для обычных людей, которые не вступают в единоборство с Системой, властью – они не страшны… Потому что обычные люди не страшны власть имущим…
– А тогда почему?
– В тюрьму отправляются, твёрдо зная свой срок пребывания там. Иногда даже в качестве бонуса он может быть уменьшен за хорошее поведение. Но дольше назначенного, если не будешь преступать закон, тебя не заставят там быть.
А здесь… здесь никто не знает на какой срок ты тут поселишься… можешь просто пройти курс лечения и вернуться домой, постаравшись позабыть это всё, как дурной сон. Можешь периодически вырываться на свободу, чтобы глотнуть немного воздуха, и снова возвращаться сюда раз за разом.
И с каждым курсом лечения интервалы свободной жизни будут безжалостно сокращаться болезнью, пока ты не окажешься здесь навсегда… А можно и с первого «залёта» не вернуться уже в мир здоровых людей… Это уж как посчитает нужным главврач… ну, и твоя болячка, конечно… Самое страшное и главное отличие от тюрьмы: единожды сюда попав, не зарекайся, что отсюда выйдешь…
– Пошли прогульнёмся по коридору что ли? – предложила я Лике.
– Размечталась, глупенькая, – невесело усмехнулась мне в ответ Мавка, – из этой палаты выпускают лишь в туалет. И следят, чтобы ты по пути туда или обратно никуда не свернула.
– Что, серьёзно? – не поверила я.
– Серьёзнее не бывает… Это – уголок ада посреди чистилища клиники. Локальный ад 13-го женского отделения.
– Ух, как ты… завернула-то! – над моим ухом раздался слегка осипший незнакомый мне женский голос.
Я повернула голову к источнику звука. Обладательницей его оказалась довольно крупногабаритная деваха в спортивном костюме «Адидас», надетом на голый торс. Выше бегунка полурастёгнутой «молнии» не торчало ничего – ни бюстика, ни майки или футболки.
«Креативненько», – подумала я, – «наверное, соблазняет санитаров-охранников, чтобы иметь возможность почаще ускользать из нашего мини-ада.»
Но скоро убедилась в своей ошибке – мадмуазель со всклоченными волосами цвета детской неожиданности всего лишь навсего простирнула свой единственный топик, который висел и сох на соседней со мной батарее.
– Лёлька, – представилась мне вновь подошедшая.
– Лёлька? – переспросила я.
– Да Оля она, – пояснила Лика, – приблатняется просто.
– Светлана, –
