смысл, выкидывать из головы разного вида сомнения и плыть по течению, организованному энергией Тухана. (Как же его всё-таки зовут по-настоящему?)
Мы выехали на трассу, спустились в частный сектор (я плохо знаю этот район) и остановились в безлюдном месте. И когда Тухан вынул из-за пазухи маленький свёрточек и развернул его, в мою душу закрались нехорошие сомнения…
– Давай покурим! Помнишь, как раньше, весело же было?!
– Насколько я наслышана, то, что было раньше, было натуральным, хотя и вредным; а сейчас, говорят, сплошная химия, причём до конца не проверенная даже на крысах. Не хочется быть подопытной крысой.
– Ты мне не доверяешь!? Не одна тварюга не посмеет слить мне гнилой товар. Я – хороший клиент, с деньгами и репутацией.
– Ну, я ж не знаю… а может, ты кому дорогу перешёл и тебя сознательно убрать хотят, – не сдавалась я.
– Ты чё, подруга? В нашем деле дальше сегодняшнего дня планы не строятся, в том числе и мести. Не бзди, ты – со мной.
Последние слова… (нет, предпоследние) избавили меня от последних сомнений. Я курила. Как-то правильно…
И были мысли, и были чувства, и слова, и всё наоборот, и вперемешку… И я ехала… Вела машину… Пела… Здорово, что совсем не понимала… И было весело… и грустно… не помню, от чего… «Я ЛЮБИЛ ТЕБЯ ВСЕГДА… С ТОБОЙ ХОТЕЛ БЫТЬ ВСЕГДА… И УМЕРЕТЬ…» Не помню, от чего из этого всего было грустно, а от чего – весело… Я смеялась… Потом вспышка… Яркая – преяркая… Множество цветов… необыкновенных… и… боль, нет – БОЛЬ… так, что хотелось умереть, но было смешно от самой мысли… и…, кажется… ВСЁ!
ЧЕТВЕРГ. СРЕДА
Проснулась я от крика. Причём своего. Причём при этом звенел будильник, зачем-то поставленный на семь часов. И я всё помнила. И меня стошнило прямо на пол. Я, конечно, девушка не впечатлительная, но пережить собственную СМЕРТЬ, – это как-то слишком. Нет, я не видела никаких коридоров, света, не слышала голосов, но я всё помнила, все свои чувства и ощущения. И меня ещё раз стошнило.
Целый день я ходила, как сомнамбула. Я ни о чём не думала, боялась. Не отвечала на телефонные звонки. Даже не смотрела, чьи звонки. Просто не отвечала. Ела. Много. Съела всё, что было в холодильнике и сварила почти всё, что было в шкафчиках, и тоже съела. Меня тошнило уже от еды и от этого почему-то стало легче. Кто-то позвонил в дверь, но я не подошла к двери, а затаилась. Молча, бездумно, тихо, безнадёжно. Звонить перестали. Телефон разрядился. Прошёл день…
Следующий день был почти таким же, но без тошноты.
Проснулась от будильника, заведённого на семь. Есть не хотелось совсем, вообще, хотя холодильник и шкафчики были опять заполнены едой. Кто-то звонил в дверь, но недолго. Включила телевизор – там что-то тихо показывали. Вечером задумалась, какой день недели. Не могла никак сообразить, что-то мешало. Опять недолго звонили по телефону и в дверь. Подумала: может, открыть, ответить,
