профессор. – Иван Терентьевич, ты больше не работаешь на НКВД.
– Все равно, – прохрипел дед, – расстрелять.
– Не виноватая я! – прокричала Алла. – Это воры, они картину украли!
– Какую картину, милочка? – поинтересовалась Анастасия, скользя взглядом по стенам гостиной. – Если мне не изменяет память, все полотна на месте.
Алла положила продукты на стол рядом с фарфоровой вазой и медленно перевела взгляд туда, где радовал глаз «Восточный полдень».
– Эту, – выдавила она из себя и всхлипнула.
– Но картина здесь, – развела руками Анастасия. – Тем более картину с тяжелой рамой никто не ворует. Гораздо легче взять острый нож и вырезать холст.
– Может быть, грабителям была дорога сама рама, – хлюпая носом, предположила Аллочка.
– Иван Иванович! Иван Терентьевич! Чем помочь? Что сделать?!
В гостиную прибежала помощница по хозяйству Маша Суркова. Алла недолюбливала эту молодую, вертлявую толстушку и ничего хорошего от нее не ожидала. После того как та влюбила в себя студента Горюнова, Алле ничего не оставалось делать, как наблюдать за чужим романом. Нет, на Костика она не претендовала. Ему за двадцать, а ей уже двадцать восемь. К тому же он не мужчина ее мечты: длинный, сутулый, нескладный. Но все-таки…
– Профессор, что-то произошло? – Горюнов остановился на пороге гостиной и принялся протирать очки.
– Медицинская помощь прибудет через десять минут. – Его властно пододвинула Ирина и прошла в комнату.
– Помощь? – испугался студент и водрузил очки на нос. – Надеюсь, никто не пострадал?
– Пострадал Иван Терентьевич, – горестно вздохнула Машка, суетясь возле деда.
– Здесь были воры, они пытались украсть картину, – принялась оправдываться Алла. – Я закричала, прибежал Иван Терентьевич…
– Странно, я не ожидала от него подобной прыти, – заметила Ирина, усаживаясь в бархатное кресло возле окна.
– Какое благородство с его стороны, – сказал Стае Воронцов. – Человек спешил сделать добро.
– Всех расстрелять!
После того как «скорая помощь» увезла пострадавшего в клинику, обитатели коттеджа разошлись по комнатам. Профессор, поднимаясь последним по лестнице, отвязал веревку от балясин и сунул в карман.
– Честное-пречестное, – запричитала ему вслед Аллочка, – воры были!
– Последствия нарушения диеты, – мрачно заметил тот, не оборачиваясь. – Видения, фантомы… Нужно продолжать эксперимент, нужно продолжать.
– Но веревка? – прошептала Алла.
– Веревка? – Профессор услышал ее звенящий шепот. – Зачем веревка? К чему?
– Я ее не привязывала!
Возглас остался гласом вопиющего в пустыне.
Одно было хорошо – свидетелем этой унизительной сцены не стал Владимир, брат Ирины Аркадьевны, который очень нравился Аллочке. Вот он мог претендовать
