дар журналистов-рекламистов.
Да, я работаю в рекламном издании, и у нас все честно. Вы открываете красочный глянцевый журнал и знаете – любая статья, восхваляющая фирму или личность, оплачена из кармана героя статьи. «Удачные покупки» распространяются бесплатно, журнал развозят по офисам крупных фирм, выкладывают на стойки в больших магазинах. Можно не брать и не читать.
Наверное, это самый честный вид рекламы – мы не держим потребителя за идиота. Не пытаемся навязать ему известную марку водки, демонстрируя ее в пятнадцати ракурсах восемьсот раз в течение одной серии фильма. И самый честный вид журналистики – уж лучше нахваливать кефир и ряженку предпринимателя Пустобрыева, чем выдавать в эфир сюжеты об успешной реализации реформ и улучшении жизни народа. Слезы льются градом, когда видишь в новостях старушку, выигравшую от монетизации льгот. Это где ж такую откопали? Наверное, журналистам Первого канала пришлось сильно постараться, чтобы раздобыть для съемок сей редкий экземпляр. Да, эти ребята настоящие профессионалы: вроде бы ни о чем другом, кроме убийств, взрывов, авиакатастроф, они говорить не в состоянии. А получили задание разъяснить народу необходимость реформ – и пожалуйста, на экране масса положительных, жизнеутверждающих сюжетов.
– Юля, держи. – Шеф протянул мне серебряный прямоугольник визитки. – Наш новый заказчик. Аслан Кумраев. Мебельные салоны «Таунхаус». Знаешь?
– Знаю. Очень красивая мебель. И по демократичным ценам. Например, если я начну голодать прямо сейчас, то к пятидесяти годам вполне успею накопить на диванчик.
– Не обольщайся. Не успеешь.
– Почему же! – От обиды перехватило дыхание. – Вы хотите сказать, что до пятидесяти мне осталось совсем немного?
– Да нет, я просто помню о твоем кредите. На диван тебе никак не выкроить.
– Ах да.
– Но ты поработай с Кумраевым. Повосхищайся им. Возможно, он подарит тебе что-нибудь из салона. Тот же диванчик.
– Вот еще! Не нуждаюсь в буржуйских подачках!
– Да ладно, не выпендривайся. Все мы этим кормимся. Аслан, кстати, забил четыре страницы.
– Четыре страницы! – задохнулась я. – Нонсенс! Даже такие неординарные мужчины, как Шрёдер, Лужков или Брэд Питт, не сумели бы исторгнуть из меня более чем полстраницы комплиментов. Куда уж какому-то Аслану Кумраеву!
– Каждый или в совокупности членов?
– Что? Я не об этом.
– Не о чем? – озадачился Степушка.
– Ну, не о членах, – чуть слышно прошептала я, вновь покрываясь румянцем.
– Вроде бы разговор шел об Аслане Кумраеве, – с подозрением посмотрел на меня шеф.
– Изначально – да. Но вы почему-то уклонились в сторону физиологических нюансов.
– Каких? – упавшим тоном спросил Степан Данилыч.
– Ну, этих самых… Как же… Мммм… – замялась я.
Перезревшая мадам с четырнадцатилетним сексуальным опытом вообще-то могла бы свободно
