самого корреспондента, который завтракал со мной в столовой. – Я просто потрясен, – продолжал он, – какой ужас! Какие негодяи!.. Позвольте, однако, представиться: Коломийцев, корреспондент киевской газеты… Очень приятно!
Мы поздоровались. Он был без пиджака, и я заметил на его левой руке, на ладонь выше часов, след от пулевой сквозной раны. Он наклонился к цифрам и внимательно стал их разглядывать:
– Что вы здесь списываете?.. Ага, это интересно! Весьма интересно! Так, так… Но только вы напрасно стараетесь. Все это уже давно переписано и переснято. В горкоме вы найдете целый альбом. Идемте лучше, я провожу вас в подвал, где гестаповцы пытали свои жертвы.
Подвал был только что отремонтирован, и там ровно ничего интересного не было.
Мы еще немного поговорили. Он приехал, оказывается, на завод, чтобы присутствовать при торжестве пуска второй печи, но едва ли дождется этого. Он не может пробыть здесь более двух или трех дней, так как спешит в Чернигов на баскетбольное состязание.
Мы расстались. Я пошел представиться директору завода, а также своему будущему шефу – начальнику печного цеха Григорию Ивановичу Толкачову, под руководством которого мне предстояло работать.
Потом мы с ним осматривали производство. От старого, разрушенного фашистами завода, состоявшего только из одной печи, можно сказать, ничего не осталось. На его месте построили новое, мощное предприятие, состоящее из трех громадных вращающихся трубчатых печей. Одна печь уже работала, другая проходила испытание, а третья монтировалась.
– Вот какой вывели заводец! Красавец, гигант! – сказал Григорий Иванович, когда мы оканчивали осмотр.
– Место уж больно хорошее: мергеля – первый сорт, мало где такие еще найдутся, и запасы их громадные, и вода рядом.
Уже темнело, когда я покинул завод и направился в гостиницу.
Плотные облака заволокли небо. Сквозь них, как в дыму, плыла луна. Было тяжко и душно, как бывает перед грозой. Ни малейшего ветерка. А он мог бы принести хоть немного прохлады. В моей комнате, несмотря на открытое окно, просто нечем было дышать. Захватив матрац, простыню и подушку, я выбрался через окно на леса и расположился там.
«Если начнется гроза, успею убраться в комнату», – подумал я, завернулся в простыню и скоро заснул.
Глава II. Один на один с безумцем
Сквозь сон я почувствовал, что меня кто-то трясет за ногу. Еще и еще… Открыл глаза. У стены, заслоняя спиной окно и широко раздвинув руки, стоял высокий и худой старик. Нет, это не сон! При слабом свете луны я ясно видел его бледное, как стена, лицо, седые растрепанные волосы, всклокоченную бороду и грязную розовую рубашку. Вытянув шею, он разглядывал меня с любопытством и насмешливо улыбался. Я приподнялся.
– Ни, ни, ни… – прошептал старик, грозя мне пальцем. – Это не поможет… Слушай: «Я, могучий, беспощадный юноша-вождь, захватил Эфесское царство!»
