губы, взял её на руки и понёс вдоль реки… Два сердца встретились, две души соединились…
– Теперь только смерть разлучит нас, – сказал Ленхатеп.
– Да, милый, только смерть, – повторила Найфел. – Но как же мы будем встречаться? Через три дня начнутся Великие Дожди, Нил разольётся, затопит дорогу, на которой мы встретились, любимый, а деревня наша станет островом среди Большой воды… Я целых четыре месяца не смогу покинуть деревню.
– Я приплыву к тебе сам, – ответил Ленхатеп. – У меня есть лодка, и не одна.
– Но ведь отец не разрешает тебе пользоваться ими, – напомнила Найфел.
– Да, запрещает, но разве его запрет может остановить меня, если я жить без тебя не могу?! Я обязательно буду к тебе, любимая моя, нимфа моя, приплывать! Мы будем видеться каждый день, пока я не увезу тебя. Мы уедем из этих мест и будем жить вместе и счастливо!
– Ах, Ленхатеп, сердце моё! За что Великий бог Ра послал мне такое счастье?!– радостно засмеялась Найфел.
Ещё три дня оставалось до разлива Великого Нила. Ленхатеп и Найфел не теряли времени: Найфел говорила отцу и матушке Ме, что хочет подышать благоухающими лилиями у берега реки перед тем, как впрягаться в работу до октября, а Ленхатеп убеждал родителей, что ему надо срочно плавать каждый день в Мемфис, т. к. там остались важные папирусы очень важных наук, а у него скоро экзамены.
Едва вырвавшись из своих домов, к назначенному часу они бежали друг к другу стремглав, как летят ветры, а встретившись, бросались в объятья друг друга бурно, страстно, губы их сливались в горячем нежном поцелуе.
– Скажи мне, милая солнцеподобная Найфел, – спрашивал девушку Ленхатеп, – а у тебя есть братья и сёстры?
– Нет, моя радость, и я тебе уже говорила об этом, – отвечала она. – Матушка Ме и мой отец не раз собирались подарить мне братика или сестричку, три раза у них появлялись малыши на белый свет: два мальчика и одна девочка. Но все они умерли, едва только родившись. У бедных всегда дети умирают. Так Великие Боги желают, как говорят. А у тебя свет очей моих, Ленхатеп, тоже ведь нет близкого брата или милой сестры?
– Тоже нет, роза моя, – печально ответил Ленхатеп, – мои родители не захотели больше иметь никого, кроме меня. Всю свою любовь, все заботы и помыслы отдали мне. Захотели, чтобы я обязательно учился разным наукам, чтобы стал самым умным и светлым, чтобы стал правой рукой Хуфу.
– Великого фараона Хуфу?!– всплеснула руками Найфел, и от радости, и от страха. Ты сможешь с ним сравниться?!! О-о, ненаглядный мой Ленхатеп! Я горжусь тобой! У тебя есть много сил, ума и красоты, я верю, что ты достигнешь всех высот! Как я люблю тебя, мой солнечный, как верю, что Великий Бог тебе обязательно поможет!
– Я тоже без конца и без края люблю тебя, Найфел, роза моя, невеста моя! И ради тебя я стану самым разумным и учёным, чтобы ты всегда мной гордилась!
С этими словами он, раскрасневшись, в порыве бурной страсти
