себя пластмассовую машину.
– У тебя здесь опасно! – заметил Вепрецкий.
– Очень.
Ян придавил Марию к дивану. Он оказался гораздо тяжелее, чем она предполагала, но значительно легче Здоровякина. Черт, возмутилась Маша, никуда не деться от мыслей об Илье! Он незримо присутствовал в комнате и осуждающе взирал на парочку, упавшую на диван. Пятнадцать быстрых и горячих поцелуев в лицо, шею и грудь Маши заставили призрак Здоровякина поблекнуть, раствориться в пространстве.
И вот, когда Мария окончательно расслабилась и собралась пустить все на самотек, она в последний момент вспомнила, что две беременности оставили на ее плоском животе несколько перламутровых растяжек. Ей никак не удавалось найти время, чтобы отполировать их лазером.
Ужас охватил Машу. Чужой мужчина увидит ее несовершенство! Илью она ни капли не стеснялась, он был родным и привычным. Но Вепрецкий! Элегантный, безукоризненный, идеальный, он, несомненно, будет шокирован.
Маша резко дернулась, взбрыкнула и освободилась из плена. «Что я делаю?! – изумилась Мария. – Идиотка!» И она пришла в себя.
– Нет! – твердо сказала она Вепрецкому. – Не надо.
Если бы она сейчас достала из бюстгальтера алюминиевый ковшик и врезала им партнера по голове, Ян удивился бы меньше.
– Как – не надо?! Почему?!
– Мы погорячились, – объяснила Мария. – Не будем. Не надо. Я не готова.
– Я сейчас подготовлю, – пообещал Вепрецкий и опять устремился с поцелуями.
Марии пришлось отталкивать его от себя, оттаскивать чуть ли не за волосы.
– Да нет же! – сказала она. – Я морально не готова. Нет!
– Да в чем проблема?! – изумился Ян.
Маша взглянула на ситуацию его глазами. Вепрецкому было чему изумляться. Девушка, свободная, не обремененная узами брака и детьми, несколько недель проработала с ним в плотном тандеме, благосклонно выслушивала его тонкие намеки, мило улыбалась, не отодвигала руку или ногу, когда их тела вдруг случайно соприкасались. Прелюдия, достойная средневекового романа. Более длинная и замысловатая, чем того требуют современные правила любовных игр.
По мнению Вепрецкого, они с Машей давно обязаны были переспать. Где угодно – в квартире Маши, у него, в его машине, в гараже, на автостоянке, в туалете ресторана, в его рабочем кабинете. Они могли пригласить вторую пару и заняться сексом два на два. Они могли позвать Машину подругу и устроить лесбийский сеанс с последующим превращением дуэта в трио. Жизнь, полная веселья и удовольствий! Бесконечное утоление жажды плоти! Фейерверк! А вместо этого? Томные вздохи, детский румянец и в конце концов жестокий, непонятный отказ!
Да, Вепрецкий удивился и был прав. Но Маша не собиралась устранять его душевный и физический дискомфорт путем насилия над собственным достоинством. Она чувствовала – если сейчас уступит Яну, то потом будет долго мучиться и грызть себя, как ванильную сушку. Нет, она не будет спешить. А если Вепрецкому не нравится – скатертью дорога!
Но
