я вижу, академик, вы как будто раздражены? Не согласны с выводами предварительной комиссии? Неужели вы считаете, что почтенные Тиштря, Графин Калиостров и Бессмертник Кощеев не заботятся о детях? Да будет вам известно: дети самое дорогое, что у нас есть!
– После навоза на полях!.. Почему бы не собрать всех детей разом и не продать на колбасу? – пробурчал Тарарах, забывая о своем обещании держать себя в руках.
Едва он договорил, снизу послышался странный, крайне неприятный звук. Будто плохо закрепленное стекло задребезжало в раме. Все, не исключая Зербагана, стали с недоумением озираться, пока не поняли, что это хихикает карлик, секретарь ревизора. Увидев, что все на него уставились, секретарь смутился, ссутулился, скособочился еще больше и зажал рот ладонью. Сарданапалу стало грустно. Он подумал, что это существо не просто впало в ничтожество, но стало живой иллюстрацией самого слова «ничтожество».
– Это Бобес, мой секретарь. У него странное чувство юмора. Он начинает смеяться, когда слышит что-то грустное. Бобес, постарайтесь, чтобы мы больше о вас не вспоминали! – процедил Зербаган, отворачиваясь.
Карлик торопливо закивал, хотя хозяин явно не мог уже это увидеть.
– Я не слышал ответа. Так почему бы не продать всех детей на колбасу? – с вызовом повторил Тарарах, обращаясь к Зербагану.
Ревизор всем корпусом повернулся к питекантропу и посмотрел на него в упор. Тарарах приготовился бесстрашно выдержать его взгляд. Однако это был даже не взгляд в полном смысле этого слова. Картонная пустота глаз Зербагана просто плевала ему в душу.
– У вас, господин кроманьонец, нездоровые и опасные фантазии! Особенно для педагога. Боюсь, что я вынужден буду отметить это в отчете!.. А теперь не представите ли вы меня вашим подчиненным, Сарданапал? – сказал маг, впервые соблаговолив заметить остальных преподавателей.
Слово «подчиненным» он выделил голосом, точно указывал каждому его место.
– Почему бы не назвать нас сразу «рабами»? – продолжал кипеть Тарарах.
Маг пропустил эти слова мимо ушей. Медузия взяла себе на заметку, что тактика ревизора – упорно не слышать того, чего ему слышать не хочется.
– Конечно, представлю, – сказал Сарданапал, спеша сгладить неловкость. – Друзья, это Зербаган! Маг пятого уровня, глава контрольно-ревизионного совета и много еще кто… Зербаган, это Медузия, Поклеп Поклепыч, Тарарах, Великая Зуби! Еще у нас есть Безглазый Ужас, Соловей О. Разбойник, джинн Абдулла и Готфрид Бульонский, но, признаться, они сейчас заняты. Соловей тренирует команду. Готфрид гоняет в подвалах нежить.
Ревизор укоризненно качнул набалдашником посоха, и Сарданапал пожалел, что упомянул об этом.
– В подвалах Тибидохса нежить? Что я слышу? До сих пор?
– Подумаешь! На Буяне всегда было полно нежити. И ничего. Никто пока не умер, – неосторожно брякнул Тарарах.
– Вот именно, дорогой мой Растатах! Прекрасное уточнение: пока! Нежить может погрызть
