замедляя шаг и подъем. Это был последний путь. Страшный и величественный одновременно. Именно в этом пути, когда – то и он сделал для себя единственный выбор: умереть или служить Императору, всецело отдав свою волю и жизнь, душу и тело на благо Империи.
Небольшая комната под самой крышей башни служила залом суда, где в присутствии Государя и его Визиря воин либо приносил клятву верности, либо подойдя к широко распахнутом у огромному окну бросался вниз, разбиваясь об острые камни. Трупы сжигались, а пепел развеевал ветер.
На дубовой лавке сидел человек в одежде Черного Легиона, но с широким поясом из золотой парчи, к которому был приторочен меч, с эфесом ввиде дракона с двумя крупными бриллиантами в глазницах. Это был Визирь. Старая лиса нахлобучил на голову капюшон так, что не понятно было, толи он спит, толи пристально изучает первого пленника, стоявшего с завязанными глазами справа от входа у самой стены. Конвоиру полагалось ждать за дверью.
Император впорхнув в дверь, бесшумными шагами проследовал на свое место – высокий каменный трон, заправленный белой шкурой.
– Как твое имя, воин, и как ты посмел ослушаться приказа самого Императора? – Начал допрос Визирь тихим спокойным голосом.
– Мое имя Сахибгарей. Я служу своему господину Аль Мансуру, и его приказа я не нарушил. – Ответил воин сдержанно, но слегка раздражённо.
– Ты не слыхал разве об Императоре? Разве тебе не известно, что твой господин – всего лишь один из тысячи тысяч слуг Государя? И что все они давали клятву верности и присягали исполнять приказы…
– Я знаю о чем ты говоришь, эфенди. Но у меня одна жизнь, и я ее отдал своему господину. И приму смерть вместе с ним. И последую за ним даже после смерти. Ибо я делаю это не по принуждению, не повинуясь клятве, но из любви. Прощай.
Сахибгарей замолчал. Визирь хлопнул в ладоши, и конвойный зашол в комнату, развязал пленнику глаза и подвел к окну.
–Иди к своему господину. – Сказал он.
Воин, не раздумывая, шагнул в пропасть…
– Следующего, – приказал Визирь.
– Жаль, -как эхо отозвался Император, глядя задумчиво в раскрытое окно.
Следующим оказался молодой военачальник. Правая рука Аль Мансура, нареченный зять, помолвленный с младшей дочерью Эмира.
–Знатный богатый господин, свадьбу назначили после победы, молод и здоров, что ещё желать от судьбы? И вдруг все оборвалось, закончилось так и не успев начаться. Бутон не сумевший раскрыться в прекрасный цветок… Почему? Что помешало ему? Недостаток знания? Самонадеянность? Глупость или вера в своего господина? – Визирь спрашивал, но казалось, будто он разговаривает сам с собой.
Молодой человек стоял и вслушивался в каждое слово. Наконец произнес.
–Видимо этот путь окончен для меня, и отныне мне пренадлежит другая судьба.
– Ты говоришь искренне. И чувства твои согласны со словами, что ты хочешь забрать
