оказываюсь возле реки. Возле – ладно, но вот НА реке…
Мы не в городе, не в моем городе. Мы вообще неизвестно где. Никогда тут не бывал – вода почти до горизонта, и слева, и справа. Слева еще виден берег, а вот справа – вода и вода. Но все же река – пару раз и справа мелькало нечто темное. И еще один раз приставали – ночью, я плохо помню.
…Почему – плохо? Я спал? И этого не помню.
[……………………………………………]
И бабочки нет – ни следочка. Даже неуютно.
Мы не в городе… Мы – нас не одна сотня, пароход огромный, три или четыре палубы. Да, четыре, причем верхняя, кажется, появилась только сегодня. Наверняка не скажешь, все вокруг смутное, неопределенное.
И туман. С самого утра – и до самого горизонта. Не очень густой, кое-что увидеть можно, но все же неприятно. Туман, река… Капитана, часом, не Хароном кличут?
Увидел бы бабочку – точно бы ладонь протянул! А может, и нет, но с нею спокойнее как-то.
…Не иначе «там» лампочка над головой погасла. А что? Вполне в духе материализма!
Мы… Кто – мы? Плывем не первый день, вот только помнится плохо. Маленькая пристань, туда я прилетел самолетом, вокруг все плоское, безжизненное… Тундра? Не помню. Вот пристань помню хорошо – дощатый настил, черные сваи, уходящие в воду, маленькая лодка рядом. Подумалось, что мы чуть ли не в Сибири, где-нибудь на Енисее. А потом – река. Эта пристань была на совсем другой. Там и вода иного цвета, и небо…
Плывем – долго, терпеливо, неспешно. Беззвучно шлепают колеса, еле заметно дрожит воздух над трубой.
А матросов не вижу. И капитана ни разу не встречал, так что спрашивать фамилию не у кого.
Туман, река… Сонника у меня нет, он для тех, неспящих, но символика хоть куда! Я, который «там», наверняка бы испугался. А мне-спящему… Нет, не страшно. За пределами города спокойнее. Даже не так. Чем дальше от изуродованного траншеями двора, от пустого балкона, от квартиры, куда я не хочу возвращаться, тем…
Нет, не думать!
«Пароход белый-беленький, черный дым над трубой…» Итак, пристань – и самолет. Я был… Очень далеко был, пришлось возвращаться самолетом…
…Серые тучи за иллюминатором, мгла, ни лучика света, молчаливые соседи в креслах, мигание маленьких лампочек над головой, стюардесса приносит пакет, но открыть его не решаюсь, в ушах – гул, машина легко подрагивает…
Значит, возвращаюсь. Остальные, кажется, тоже, мы все вместе. Все вместе – но почти не разговариваем. И никто не смотрит на реку. Почти. Просто стоят на палубе или бродят туда-сюда.
Бакен… Обычный бакен, но на нем не горит фонарь. Или на бакенах не должны гореть фонари? Но ведь туман, он стал еще гуще, даже берег – тот, что слева, – почти исчез.
[……………………………………………]
Надо с кем-то заговорить. Обязательно заговорить! Как я раньше не заметил? Их лица…
«Здесь», в городе – и не в городе, тоже есть живые и мертвые. В этом наш (мой!) мир ничуть не оригинален.
