солдату, добавил в спину:
– Успокой навсегда! И смотри, чтоб никто из соседей не подходили к дому.
Через минуту во дворе раздался выстрел и жалобный визг Волчка. Потом наступила тишина.
– Собака тоже оказалась «врагом народа, – взглянув с презрением на уполномоченного сказала Ядвига
– Отпустите жену и дочку. Меня можете забрать и делать со мной всё, что вам приказали, – сказал отец, застегивая верхнюю пуговицу на своей полотняной сорочке.
– Умный, значит. Знаешь даже что нам приказано, – уполномоченный достал из кармана галифе портсигар, вынул папиросу. Прикурив от зажигалки, подошёл вплотную к отцу. Выпустив изо рта дым прямо ему в лицо, произнес ехидно:
– В восемнадцатом во Львов въехал польским уланом, а теперь сельским хозяйством решил заняться – землю пахать, думал затеряешься, – он зловеще повысил голос, – а брата решил отправить на Донбасс, чтобы он среди шахтеров затерялся, не получилось! До него тоже очередь дошла, – самодовольно ухмыляясь добавил:
– От НКВД никто и нигде не спрячется! Мы всегда и везде находим наших врагов!
Отец спокойно ответил:
– Прежде, чем стать уланом польской армии, куда меня мобилизовали принудительно как и других поляков, я учил грамоте сельских детей – украинцев, русских. А что касается пахать землю, граф Толстой тоже любил пахать землю. Своим плугом и конечно свою землю.
– Да, учил польских детей как убивать советских граждан! А как убивал красноармейцев Тухачевского под Варшавой, помнишь?
– Тухачевский шёл со своей дивизией, чтобы захватить Варшаву и Польшу, чтобы превратить поляков в рабов, как вы превратили свой народ. Но поляки вам не позволили и никогда не позволят, – сказал отец твёрдым голосом.
– А брат мой уехал на Донбасс, чтобы заработать и семью прокормить.
Мать протянула руки к уполномоченному:
– Не берите грех на душу, вы ещё так молоды и у вас будут свои дети! Зачем вам людские проклятья!
Ядвига обняла мать.
– Мамо, перестаньте! Они были прокляты, когда расстреляли своего царя Божьего помазанника и всю его семью! Они загубили миллионы своих сограждан! Неужели Вы думаете, мамо, что для них что-то значит человеческая жизнь!
Ядвига произнесла эти слова громко, стоя напротив уполномоченного, гордо вскинув голову, глядя ему прямо в глаза.
От неожиданности уполномоченный отступил на два шага и потянулся к кабуре за наганом.
– Я вас не боюсь! Можете меня расстрелять прямо здесь, не обязательно куда-то увозить, – сказала Ядвига.
Вбежала тётя Кристина. Она передала дедушке лист бумаги. Ей стало плохо. Она опустилась на пол и громко зарыдала. Дедушка подошёл к уполномоченному, протянул ему листок:
– Вот, возьмите. Это грамота от советской власти, мы не враги вам.
Уполномоченный пренебрежительно двумя пальцами
