деликатного разговора на эту тему с инспектором, не выдавая ему источника вашей информации, поскольку распоряжение об этом Генеральной Дирекции было тайным»[324].
То, что секретные распоряжения сербов, которые еще только предполагалось применить на практике, становились известны русским, говорит о том, что белогвардейцы имели серьезных покровителей и надежные источники информации в высших сербских инстанциях.
Впрочем, это не спасло их от потери прежних пограничных должностей и, как следствие, утраты ранее занимаемого положения.
Свою роль сыграли и усиливающиеся придирки к русским пограничникам со стороны сербских начальников среднего звена. Среди причин для растущего недопонимания следует отметить плохое знание нашими соотечественниками сербского языка, на котором и происходило обычно их общение с вышестоящим командованием. Ведь, несмотря на его сходство с русским языком, на практике, учитывая военно-технические особенности, нашим соотечественникам далеко не все было понятно. Как результат – неточности и ошибки при исполнении тех или иных приказаний.
Примечательно, что искренние попытки нижестоящих русских начальников исправить те или иные упущения обычно вызывали обратную реакцию – за это на них обычно накладывали взыскания.
Поэтому впоследствии они стали копировать сербский стиль делопроизводства и затушевывать ситуацию на местах, пересылая рапорты наверх в духе «всё хорошо, прекрасная маркиза».
Но хотя взыскания несколько ограничились, в итоге страдали интересы службы. Что, в итоге, приводило к новым взысканиям. Тем более что недовольные «нашествием» белогвардейцев сербы на местах, зачастую воспринимавшие их как конкурентов, внимательно за ними следили и раздували в своих донесениях совершенные ими ошибки и упущения.
Это, а также ухудшение условий службы привело к тому, что год от года подписывающих контракты офицеров, казаков и солдат становилось все меньше и к концу 1920-х гг. их служба сошла на нет.
Известные пограничники-белогвардейцы
Кроме начальников Кавалерийской дивизии Барбовича и Крейтера, среди русских пограничников на пограничной службе КСХС отметился целый ряд бывших белогвардейских генералов. Среди них Г.П. Апрелев[325], Н.А. Булич[326], В.Н. Выгран, А.К. Негоднов[327], К.Р. Поздеев[328], С.Н. Ряснянский[329], В.И. Фарафонов[330].
В вооруженных силах
Немало белогвардейцев служило не только в пограничниках, но и в регулярной армии Югославии (создана в 1929 г. на основе КСХС).
Например, сами белогвардейские источники уже в начале 1920-х гг. сообщали: «Есть в районе Бухты Которской такие «счетчики» (лица), которые состоят на сербской службе в артиллерийском, инженерном, интендантском и железнодорожном ведомствах»
ГАРФ. Ф.5826. Оп.1. Д.60. Л.412.
Апрелев Георгий Петрович (1889–10.01.1964, Париж) – полковник российского Генштаба. С лета 1917 г. служил в отделе связи Ставки Верховного Главнокомандующего. Представитель ближайшего окружения генерала Лавра Корнилова. С осени 1919 г. и до эвакуации Крыма командовал полками. Переехав в Королевство СХС, записался в пограничную стражу, служил в г. Дубровник. Не позднее конца 1920-х гг. оставил эту службу и переехал во Францию.
Булич Никанор Александрович (1876–17.10.1952, Триест) – полковник-артиллерист. Отличился при взятии Трапезунда в 1916 г., командуя морской артиллерией отряда кораблей Черноморского флота. В 1918 г. – в гетманской армии, успешно сражался против банд петлюровцев и атамана Григорьева. В конце 1919 – начале 1920 гг. отличился в боях за Перекоп, командуя 34-й артиллерийской бригадой. После эвакуации из Крыма перешёл в пограничную службу в Королевстве СХС. Долгие годы занимал должность наблюдателя на побережье Адриатического моря. После прихода к власти Тито остался в Югославии.
Негоднов Амос Карпович (1885–15.09.1965, Буэнос-Айрес) – казак Терского казачьего войска, генерал-майор Генштаба. Во время Первой мировой войны неоднократно отличался во главе своего 1-го Волгского полка. Георгиевский кавалер. В 1918 г. стал активным участником восстания терских казаков против большевиков и командовал терскими казачьими частями до бригады включительно. При Врангеле – заместитель командира и позднее начальник Терско-Астраханской бригады. В эмиграции служил в начале 1920-х гг. в сербской пограничной страже.
Поздеев Константин Ростиславович (1887–02.01.1981, Париж) – генерал-майор, донской казак. С 1908 по 1920 гг. служил в одном из самых знаменитых полков русской армии – Лейб-гвардии Его Императорского Величества. Во время Первой мировой войны продвинулся с хорунжего до есаула, заслужив Георгиевское оружие. В январе 1918 г. спас полковой штандарт, большую часть музея и денежный ящик своего подразделения. С самого начала апрельского восстания 1918 г. донских казаков – его активный участник. В феврале 1919 г. за отражение натиска Красной армии на Новочеркасск получил чин полковника. С мая 1919 г. – командир Лейб-гвардии Его Императорского Величества полка. За успешные бои в Северной Таврии в октябре 1920 г. стал генерал-майором. После эвакуации некоторое время с полком находился на сербской пограничной службе.
Ряснянский Сергей Николаевич (1886–26.10.1976, Нью-Йорк) – полковник Генштаба. Во время Первой мировой войны служил в 10-м Гусарском Ингерманландском полку, входившем в состав 10-й кавалерийской дивизии генерала графа Келлера, прославившегося своими боевыми подвигами. В первом же бою на фронте взял в конной атаке австрийскую батарею во время сражения при деревне Ярославице. Участвовал в Корниловском выступлении в августе того же года, заключен в Быховскую тюрьму. Вместе с Корниловым в ноябре 1917 г. бежал оттуда на Дон. После переезда в КСХС по 1922 г. включительно служил в сербской пограничной страже. После переезда в США в 1954 г. стал начальником местного отдела РОВС.
Фарафонов Владимир Иванович (1883–1969, Кормей-ан-Паризи, Франция) – донской казак, генерал-майор Донской казачьей армии. В январе 1918 г. был заложником у большевиков. Активный участник весеннего восстания на Дону 1918 г. В армиях Краснова, Деникина и Врангеля командовал донскими казачьими гвардейскими частями. Служил в пограничной страже в КСХС (Югославия).
