в его доме появилась модель из мужского календаря?
Обольстительная красавица с безупречной кожей, темно-карими глазами и шелковистыми черными волосами произвела на Бью неизгладимое впечатление. Но еще больше его поразила ее роскошная фигура, при взгляде на которую его охватило волнение, никак не желавшее улечься. Возможно, поэтому он повел себя немного грубо.
Но, черт подери, на то была веская причина.
Бью ожидал совсем другого. Где няня, которая годилась бы ему в бабушки, с широкой талией, седыми волосами, собранными в пучок, в спортивных брюках и туфлях на низкой подошве? Он согласился бы даже на особу с бородавками и вставной челюстью.
Бью мрачно смотрел на Скарлетт, пытавшуюся успокоить его дочь.
Даже ее имя было обольстительным.
Еще недавно он питал слабость к женщинам такого типа и при случае сразу бросался в бой. Но теперь вся его жизнь круто изменилась, и единственной женщиной, которой он уделял время, была эта сладкая пятимесячная крошка, которую он спас из когтей ее прожигающей жизнь и одуревшей от наркотиков матери.
Бью не заботили деньги – возможно, потому, что он никогда не нуждался в них, – но они очень пригодились ему, когда пришлось откупиться от своей бывшей, чтобы оформить единоличную опеку над Мэдлин. Дженнифер забрала деньги, подписала все необходимые документы и практически сбежала из их жизни к следующей звезде, которая, по ее мнению, могла бы помочь ей с карьерой актрисы.
Бью ничуть не беспокоил тот факт, что его использовали, но он не мог позволить, чтобы их ребенок стал пешкой в руках жадной до денег Дженнифер. Он увез малышку из Голливуда, чтобы она не привыкала к образу жизни, жертвами которого стало такое множество людей – включая его самого.
Возвращаться домой было не самым лучшим решением, потому что он знал, какой прием его ждет. Но он нуждался в поддержке родных, несмотря на то что ему пришлось выслушать много неприятных вещей от Кольта, Хейса и Нолана, когда он появился дома после многих лет отсутствия… с ребенком на руках.
К счастью, его братья и их жены сразу приняли Мэдлин и теперь души в ней не чаяли. И этого было достаточно. Бью не волновало, как окружающие относились к нему самому, главное, чтобы его дочь росла, окруженная любовью.
В его жизни творился бардак, его будущее оставалось туманным. Черт, он даже не мог загадывать дальше сегодняшнего дня. Единственное, что он твердо знал, так это что за два дня до Рождества должна состояться премьера фильма с его участием.
Бью целиком и полностью сосредоточился на Мэдлин, делая все возможное, чтобы обеспечить ее стабильностью в жизни и любящей семьей. Звонки от его нового агента не имели значения, премьера фильма не имела значения, интервью и сообщения для прессы, которые ожидали от него, чтобы сделать рекламу фильму, тоже ничего не значили.
Сказать, что Бью выдохся, значило ничего не сказать.
Он нуждался в уединенном месте, чтобы собраться с мыслями, и он нашел
