для Малькома в пустоту.
Никакими словами у него не получилось бы описать для себя горечь от подобного несправедливого финала! И хотя заседание всё ещё продолжалось – молодому чиновнику вдруг стало кристально ясно, что никто даже не подумал о том, чтобы пригласить такую мелкую сошку, как он, к трибуне или хотя бы дать возможность выступить с места. В порыве негодования Малькому хотелось без всякого разрешения вскочить на ноги и обрушиться с градом обвинений на тех, кто был повинен в подобном пренебрежении к правилам – да что там! – к самому смыслу проведения этого собрания как таковому… но настолько радикальный поворот событий представлялся молодому дворянину поистине невозможным.
С удручённым видом он проследил за тем, как новый выступающий, приглашённый мэром, приподнялся со своего кресла, а мистер Мервьюли почтенно поклонился перед ним и сошёл с трибуны, чтобы вернуться затем обратно в зал, после чего молодому чиновнику оставалось только медленно откинуться назад и устремить усталый взгляд в пронзительное небо, разлившееся за окном, словно свободный океан, по которому плыли паруса набегавших с севера облаков, чей безмятежный вид помогал унять хотя бы часть тех волнений, которые сейчас так страстно бередили его душу. «И в этот раз не получилос-сь…» – с досадой протянул про себя Мальком и уже было снова хотел перевести взгляд на лежавшую перед ним стопку бумаг, чтобы отправить её обратно в свой саквояж, как вдруг заметил в небе – как раз рядом с махровой шторой, закрывавшей собой добрую четверть окна – какую-то яркую точку.
Висевшая на шторе золочёная бахрома и прикрывавший её с внутренней стороны тюль, которые так изысканно подчёркивали собой статус нового времени, не могли скрыть от глаз молодого чиновника того обстоятельства, что точка эта стремительно увеличивалась в размерах, что говорило о её приближении; а когда яркий свет от этого странного объекта заполнил собой не менее трети неба, не на шутку обеспокоенный Мальком даже пару раз дёрнулся вперёд от волнения, что, конечно же, сразу заметили его коллеги, равно как и подходивший к своему креслу мистер Мервьюли.
– Да? Вы что-то хотели добавить, э-э… сер? – повернул к нему голову господин Феро, перебив таким образом очередного взошедшего на трибуну выступающего, когда заметил столь странное поведение со стороны одного из сидевших где-то там, в конце зала, младших чиновников, показавшееся ему к тому же крайне непочтительным, поскольку им редко когда вообще предоставляли возможность высказаться. Но Мальком к тому времени уже силой заставил себя успокоиться.
– М-м, нет, многоуважаемый господин мэр, я глубоко извиняюсь, простите, – пролепетал он второпях, после того, как привстал и тут же сел обратно, однако было уже поздно: все присутствующие мигом обратили на Малькома своё непосредственное внимание.
– В таком случае не мешайте, попрошу вас… – строго начал отчитывать его Феро, и молодой чиновник тут же зарделся от стыда, по привычке ожидая нагоняя – как во
