кисть высыхала», – говорила Грейс Фрайер, в то время как Эдне Больц приходилось смачивать кисть губами перед каждой цифрой, а то и два-три раза для одной цифры. Кинта Маггия делала так же, хотя и ненавидела вкус краски: «Помню, как жевала краску – она была словно песок между зубами. Я отчетливо это помню».
Кэтрин Шааб смачивала кисть чуть ли не реже всех – чтобы раскрасить одни часы, ей требовалось поднести кисть к губам всего четыре-пять раз. Тем не менее, когда у нее внезапно высыпали прыщи – что запросто могло произойти из-за гормональных изменений, так как ей было лишь пятнадцать, – она определенно помнила о побочных реакциях на краску у своих коллег, так как сразу же решила обратиться к врачу.
К ее удивлению, он спросил, не работает ли она с фосфором. Этот известный в Ньюарке промышленный яд было логично заподозрить, однако Кэтрин от этого легче не стало. Потому что беспокойство врача вызвали не только ее прыщи: он заметил также и изменения в ее крови. Была ли она уверена, что не работает с фосфором?
Девушки не до конца понимали, что именно содержится в краске. Озадаченная вопросами врача, Кэтрин обратилась к своим коллегам. Когда она поделилась с ними тем, что сказал ей врач, они перепугались. Вместе они пришли к мистеру Савой, который пытался успокоить их страхи, однако на этот раз его слова о безвредности краски и слушать никто не хотел.
Тогда он, как это сделал бы любой руководитель среднего звена, обратился к своему руководству. Вскоре после этого из Нью-Йорка прибыл Джордж Уиллис, чтобы прочитать девушкам лекцию о радии и убедить их, что он не опасен; фон Зохоки тоже принял участие.
Врачи гарантировали, что краска не представляет никакой угрозы: радий использовался в столь ничтожном количестве, что попросту не мог причинить вреда.
Итак, девушки вернулись к своей работе, ощутив небольшое облегчение. Кэтрин, наверное, чувствовала себя несколько глупо из-за того, что ее подростковые угри вызвали столько волнений. Ее кожа пришла в порядок, а вместе с ней – и умы всех красильщиц. Когда один из величайших специалистов по радию в мире говорит, что беспокоиться не о чем, то к нему нельзя не прислушаться. Вместо этого девушки смеялись над теми воздействиями, которые производил на них порошок.
«Выделения из носа на моем платке, – вспоминала Грейс Фрайер, – светились в темноте». Одна из красильщиц, известная как «бойкая итальянка», как-то раз перед свиданием разрисовала краской все зубы, желая впечатлить своего кавалера улыбкой.
Зарождавшиеся романы девушек, о которых говорилось выше, расцвели по полной. Хейзел и Тео теперь были близки как никогда, а Кинта начала встречаться с юношей по имени Джеймс Макдональд, однако первой из них замуж вышла Мэй Кабберли – свадьба состоялась 23 декабря 1917 года. По существовавшей тогда традиции, девушка сразу же хотела уйти с работы, однако мистер Савой попросил ее задержаться подольше, так что она по-прежнему оставалась в студии, когда туда в тот же месяц пришла
