хоть и пыжился, как большой мальчик с голубой кровью, на деле ни к какой ответственности не был готов. Да и зачем?
А уж когда он ударился в политику и днем и ночью мечтал только об одном – как влезть солидной попой в мягкое красное кресло городского ЗАКСа, от Ларисы он начал требовать неустанной заботы о своей тушке. Почему-то этот новоявленный «из графьев» решил, что для подруги его это будет наилучшим занятием. Капризам его не было конца, и претензиям тоже. Почему опоздала на важную встречу? Почему не проверила его пламенный спич и он ляпнул принародно какую-то ересь? Почему не предупредила, что днем пойдет дождь, и он вырядился не в тот костюм? Сплошные «почему», которые за полгода их общения отравили Ларисе всю жизнь. Из-за него она так и не поехала с Катюшкой в Египет. Ее благоверный тогда находился в букетно-конфетной эйфории и нежно намурлыкал ей на ушко: мол, на фиг Египет, чуть позже он повезет ее в Южную Африку.
– ЮАР – это куда круче, солнышко! – уговаривал Ларису кавалер. – Только чуть позже! А сейчас в Питере дел по самое не балуйся!
Ну что ж, неудобно, конечно, перед Катей было, но подруга поняла, хотя от колкостей в адрес «господина Лопухина» не удержалась:
– Эх, все-таки большой козлище этот твой Лопух! Эгоист и экстремист! Сломал такую женскую дружбу!
Ларка на Катерину не обиделась. Понять ее можно: столько ждали, столько нарядов придумали, и на тебе – все псу под хвост. Вернее, Лопуху под... лист. В корень, блин, прямо этому лопуху!
Катерине, кстати, это кардинальное изменение планов пошло на пользу. Она принялась делать дома ремонт, и в помощники ей набился общий друг Леша Куликов. Мало того что он Катьке, считай, полностью весь ремонт своротил, так еще и в пылу борьбы за порядок в доме между друзьями вдруг искра пролетела, да такая, что в одну минуту запалила огромный любовный костер в обновленной квартирке.
Пылая щеками и прижимая к ним холодный ковшик, Катерина рассказывала подруге историю своего грехопадения. Была она смешной до слез и почти невероятной, но поверить в нее Ларисе пришлось сразу же.
Катерина приклеивала бумажную ленту бордюра под потолком, стоя на высоченной стремянке. И вдруг закружилась у нее голова, да так, что она чуть не свалилась вниз и громко ойкнула.
Леша, намазывавший на полу узкие бумажные полоски, подскочил к шаткой лесенке и подхватил подружку. Но сделал это неуклюже и поспешно, да еще силушку приложив недюжинную так, что внутри у Катерины что-то хрустнуло и она едва сознание от боли не потеряла.
– В общем, сломал он мне ребро, Ларка!
Понятно, что работник после этого из Катерины был никакой, вот Леха и доделывал ремонт в гордом одиночестве. Да еще и за подругой ухаживал. Ох, и отдохнула она за эти дни! Правда, без должного уюта. Пол весь липкий, в газетах, диван поперек комнаты, шторы оборваны, а вчерашние друзья, а нынче пылкие влюбленные и счастливые, хоть и со сломанным ребром, кинулись в любовный омут с головой. С
