аномалии и её цикличность! Что теперь скажете? – Лицо руководителя проекта исказилось в гримасе отчаяния.
– Мы все ошибались, – проговорил учёный, уставившись на место, где прежде висело марево входа в аномалию. – Возможно, не стоило лишний раз дёргать контур из-за нескольких сантиметров. Это слова профессора, Павел Константинович, – строгим голосом проговорил помощник Радека.
– Не стоит так драматизировать! – воскликнул начальник. – Скоро у вас будет достаточно энергии, чтобы снова открыть её.
– Я тоже на это надеюсь, – глухо проговорил учёный.
Байкал, базовый лагерь «Новая Земля».
Конец мая.
В палатке, где монтировалось научное оборудование, а также находилась мобильная химическая лаборатория, было многолюдно. Помимо монтажников, ещё только подводивших кабели и скреплявших блоки аппаратуры, тут было всё начальство экспедиции. Радек инспектировал ход работ и переговаривался со Смирновым по поводу будущего увеличения контура перехода.
– Вы представляете, Андрей Валентинович, – рассказывал профессор, – со временем мы сделаем так, что сюда будут прибывать и автомобили! Да что там автомобили – грузовики, спецтехника! Вы представляете, как мы тут развернёмся!
– «На-ам не-ет прегра-ад ни в море, ни-и на су-уше, – с улыбкой пропел известную советскую песню полковник. – На-ам не-е страшны-ы ни льды, ни о-облака-а…»
– «Пламя души-и своей, знамя страны-ы своей, – подхватил Николай. – Мы-ы про-несё-ом через миры-ы и века-а!..» В нашем случае это именно так!
– Если с мирами всё ясно, – согласился Соколов, – то с веками полная неразбериха, товарищи. Пока мы не знаем, что тут за времена, но факты говорят, что не слишком развитые.
– Если судить по рассказам найденных Сазоновым мичманов, времена довольно дикие, – уже с серьёзным лицом проговорил полковник. – Родоплеменной строй, охота и собирательство.
С первой встречи Сазонова с мичманами прошло уже несколько дней, с тех пор встреч было ещё три. На второй появился Виктор Сафаров. Он, в отличие от коллеги по несчастью, страстно хотел попасть домой, в Казань. Но неожиданно встала проблема в лице начальника проекта. Павел Константинович был против того, чтобы мичман брал с собой свою местную семью – трёх жён и восьмерых детей. Он оправдывал это тем, что пока не получено разрешение из Москвы, чтобы выводить из аномалии жителей иного мира. Они могли принести с собой вирусы и болезни, свойственные этой планете. Поэтому Павлом, после долгих колебаний, было дано разрешение Сафарову поселиться поблизости от базового лагеря землян, в выделенной ему палатке.
Появление огромной семьи бывшего советского мичмана вызвало в лагере множество пересудов и дало пищу для разговоров на неделю вперёд. Бойца из роты обеспечения, носившего ему еду, а также врача, осматривавшего этих людей, донимали множеством вопросов. Как говорил Виктор, Васильев остался в поселении думать,
