острова тогда называли «Пурпурными». Прибыв на острова, нумидийцы не обнаружили там людей, но нашли остатки старинных строений.
У этого предания есть и другая концовка – страшная. По легенде, власти Карфагена, опасаясь, что Канарские острова захватят соперники, для сокрытия туда пути, решили убить всех поселившихся островитян. Они послали отряд воинов. Те напали на ничего не подозревавших жителей и всех перебили.
Возможно, карфагеняне достигли и Азорских островов, но документальных свидетельств тому нет. Зато в 1749 году швед Юхан Подолин обнаружил на острове Корву клад. Найден он был случайно. Буря размыла фундамент разрушенной каменной постройки. Показался глиняный сосуд, в котором лежало множество монет. Их раздали собравшейся толпе. Несколько монет попали позднее в Мадрид. Среди них были две золотые, пять медных карфагенских монет и две медные киренские.
Ранее считалось, что Азорские острова были открыты португальцами в годы правления Альфонса V. Вряд ли кто-то из них или бывавших здесь позже моряков мог закопать в развалинах дома древние монеты. Их оставили, наверное, карфагеняне. Возможно, здесь находилась карфагенская фактория, а может быть, пунический корабль попал сюда по случайности, занесенный непогодой, и кто-то из купцов или моряков, боясь потерять богатство, спрятал его. Первые исследователи находки сразу вспомнили плавание Ганнона к берегам Африки и основанные им колонии. Один из кораблей, плывших туда, мог быть отнесен к острову Корву. Судя по датировке монет, это случилось в 330–320 годах до нашей эры.
На пути к олову
Во времена Магонидов карфагеняне пускались в экспедиции не только в экваториальные воды, но и далеко на север. Они решили завладеть оловянными рудниками, находившимися где-то на островах к северу от Испании. До сих пор они выменивали ценный металл у иберийских племен, перекупавших его друг у друга.
«Карфагеняне, подчинив себе древний рынок олова – Тартес, – писал Рихард Хенниг, – захотели проникнуть в Эльдорадо олова – Британию». На поиски Британских островов отправился флотоводец Гимилькон, – возможно, брат суффета Ганнона, совершившего в те же годы плавание в Африку.
От португальского побережья корабли отплыли на север. Как писал Плиний, Гимилькон был послан «исследовать внешние границы Европы» (возможно, он искал еще и Страну янтаря). К сожалению, отчет об этом плавании утерян. Упоминания о нем имеются лишь у Руфа Феста Авиена в его поэме «Морские берега», написанной почти тысячу лет спустя.
Непонятно, как Авиен узнал подробности экспедиции. Сам он ссылается на «пунические анналы». Возможно, что отчет о плавании Гимилькона, выгравированный на металлической табличке, тоже хранился в одном из карфагенских храмов, позднее был внесен в сочинение какого-нибудь карфагенского историографа.
Описание стран, где побывал Гимилькон, столь же туманно, как и вторая часть «Перипла Ганнона». Плавание оказалось долгим: то буря задерживала моряков,
