продолжали множиться. Так, например, в блокадном Ленинграде ходили разговоры о том, что Гитлер – «большой поклонник всякого рода мистических символов» – знал о католическом кресте на вершине Александровской колонны и отдал летчикам приказ не бомбить Дворцовую площадь.
Согласно другой легенде, благополучно дожившей до наших дней, Петербург охраняют три Ангела: на шпиле собора Петра и Павла в Петропавловской крепости – золотой, на вершине Александровской колонны в центре Дворцовой площади – бронзовый, и на куполе василеостровского Екатерининского собора – серебряный.
Кто там в блеске маскарадном
Сходит с кончика пера —
Ангел с ликом Александра,
Шпиль – подобие Петра?
Никакого нет закона
В этом выборе простом —
Иль с трубой Иерихона,
Или с бронзовым крестом.
В город посланные свыше,
Чтоб стояли на часах,
Служат Ангелы на крышах,
На карнизах, куполах.
Им бы мчаться по орбитам,
Но несут они свой крест,
Сколько б ни было попыток
Сбросить Ангелов с небес.
И пока не вбиты клинья
В неразрывный этот круг,
Держат Ангелы на крыльях
Над землею Петербург.* * *[1]
Но мы опять отвлеклись. В 1938 году костел Святой Екатерины, который в то время предполагалось превратить в концертный зал, был закрыт для верующих и долгое время использовался как склад. В середине 1980-х годов, на волне приватизации собственности, в чиновничьих кабинетах Ленгорисполкома была определена сметная стоимость и Католического костела. Она составила ничтожную сумму в триста тысяч рублей, которую мог легко выложить за здание в самом центре Невского проспекта любой так называемый «новый русский». Но случилось несчастье – в соборе вспыхнул пожар. По этому поводу по городу разошлись грустные стихи:
Триста тысяч и не выше.
Он морально устарел.
О себе такое слыша,
От стыда костел сгорел.
В настоящее время костел передан верующим. На площади перед ним постоянно тусуются уличные художники, бродячие музыканты, продавцы поэтических книжек, изданных за собственный счет, и просто самая разнообразная публика. Возле собора любит собираться питерская молодежь.
Но вернемся к посмертной судьбе Станислава Понятовского. Как оказалось впоследствии, прах польского изгнанника так и не нашел покоя в крипте Екатерининского собора. Судьба захоронения окутана таинственной мистикой. Первое мистическое происшествие, надолго предопределившее дальнейшую судьбу королевских останков, случилось в 1858 году. Тогда к праху Понятовского решено было подхоронить гробик с прахом другого польского короля – Станислава Лещинского. Его прах стал трофеем русских войск после подавления польского восстания.
