второму издателю (но не супруге) Джоанне Боуэн.
И спасибо моим детям: Мадди, Максу и Марине – за то, что они не стали наркоманами и вообще принесли мне счастье.
Предисловие
Дописав первую книгу, я решительно сказала себе: «Больше – никогда!» Работать над книгой – все равно что ребенка рожать. Во время родов так ужасно больно, что прямо хочется пальцы себе откусить. Вот и с работой над книгой то же самое, только все это растягивается на целый год и больше. Но когда книга наконец-то рождается на свет и заявляет о себе (занимает первое место в списке бестселлеров), то, видит боженька, все, чего тебе хочется, – это опять ощутить плодотворность, то есть повторить. Вот она – мое новое дитя.
Сначала было слово… а потом моя книга. Я хочу начать с того, с чего начали мы все – вернуться в болото и, прочесывая прошлое частым гребнем, выяснить, как именно мы стали такими, как сейчас. (Об этом я немного писала в своей первой книге, но сейчас хочу копнуть поглубже). Стали ли мы такими, какими нам назначила быть эволюция? Полностью ли реализовали ее надежды? А если нет, то кто виноват? Не то чтобы мы могли изменить ситуацию, но, если существует жизнь на других планетах, инопланетяне могли бы поучиться на нашем примере. Человеческая раса – это чудо во всем, что касается выживания. Если в данный момент вы живы и читаете эту книгу, то вы настоящий победитель и вам полагается золотая медаль в «Голодных играх эволюции», в которых у вас был один шанс на триллион не родиться лягушкой. Казалось бы, этот факт должен был сделать нас счастливейшим биологическим видом на свете, но какое там. Всю свою земную жизнь мы тратим на погоню за удовлетворением, и пока что не отклоняемся от этого сценария. Так что с нами будет и куда мы направляемся?
Будущее не остановишь, какие вещества ни принимай. Но даже если мы почти целиком станем роботами с искусственными частями тела, то у нас, надеюсь, сохранится разум, наделенный способностью сознательно совершенствоваться и делать нас в большей степени людьми, чем автоматами. Чтобы практиковать осознанность и сострадание, только и нужно, что сознание, разум – пальцы для этого не требуются. И ни сто, ни двести титановых деталек в организме не сделают вас осознаннее и сострадательнее. Искусство осознанности дается не всем, но, по моему опыту и согласно данным науки, осознанность – огромная сила.
Возможно, в будущем кто-то изобретет специальную приставочку к мозгу, которая поможет людям достигать озарений и осознанности. Но пока ничего такого не изобрели.
Закончив предыдущую книгу, руководство по осознанности, я практиковала навык осознанности каждый день, хотя у меня была уйма предлогов не заниматься. Это была непрерывная борьба с собой, но мне удалось выйти победительницей. Что в результате? Я чувствую себя счастливее, жизнерадостнее, спокойнее (кроме тех случаев, когда получаю штраф за нарушение правил парковки или движения – тогда я слетаю с катушек). Мне теперь гораздо легче удается сосредоточиться на том, что нужно и когда нужно – а для меня это важный залог счастья.
Что еще важнее, владение искусством осознанности помогает мне предугадать новый приступ депрессии, прежде чем она меня накроет. Не скажу, что я научилась преодолевать ее, но по крайней мере теперь я к ней готова. Когда я чувствую далекие, едва слышные шажки подкрадывающегося ко мне отчаяния, то отключаю все связи с внешним миром и запираюсь на все замки, и виртуально, и в реальности. Тем самым я даю себе возможность убежать от своей привычной зависимости. Я завишу от написания электронных писем. Завишу от жажды всем нравиться, даже тем, кто не нравится мне. Завишу от тревоги – беспокоюсь, что же доконает нас: Северная Корея или избыток соли? Так вот, благодаря осознанности я уклоняюсь от этой зависимости.
Я сказала, что после написания предыдущей книги изменилась. Но мое неутолимое желание «хочу все знать» никуда не делось, и, по-моему, это хорошо. К счастью, я познакомилась с блестящим нейрологом и с буддийским монахом, и оба они помогли найти ответы на некоторые вопросы, которые не давали мне покоя. Я решила, что монах сумеет ответить, как работает сознание, а нейролог – что происходит в мозгу.
Мы так долго проработали вместе, кажется целую вечность, вместе думали и едва ли не дышали в унисон. Теперь нейролог и монах стали для меня как родные. Мы порой препираемся, пикируемся, но наши отношения процветают, потому что мы умеем смешить друг друга до слез. Например, я говорю монаху: «Это очень уж по-буддистски сказано. Не хочу слышать от тебя сегодня ничего про буддизм». А он мне в ответ: «Смирись, душенька, это мудрость двух тысячелетий».
Как-то раз мы обсуждали, не написать ли нам еще одну книгу, собрав в ней всю нашу премудрость и назвав ее: «Поступай как Будда, живи как еврей». Нейролог распушил перья и давай подавлять нас своим интеллектом и сыпать учеными словами. Мы с монахом на это сказали: «Ну-ка говори человеческим языком, не то мы выкинем тебя из книжки».
Больше года я доила этих двоих, пока не выдоила досуха, но зато выжала из них книгу, а это главное. В конце каждой главы я предоставляю
