Евгеша.
– Щекотно! – поморщился Меф. – Может, ты не будешь садить со всей дури? Я же тоже могу тебя мечом по шее рубануть! В учебном режиме с разворота.
– Я не со всей дури! Я в полдури, – обиделся Евгеша. – Ты же знаешь, когда надо, я кирпичи из кладки вышибаю.
– Да знаю, я… Ай! – Меф ткнул пальцем в самое больше пятно и скривился. Все же странно, насколько человек зависим от физической боли. Возьми кого хочешь – философа, писателя, музыканта, парящих мыслью в заоблачной выси, и прищеми им дверью хотя бы ноготь мизинца. И все! Всякую возвышенность как корова языком слизала! «Где йодик? Где зеленка? Срочно меня к дохтырю – умираю я!»
Меф ушел в душ, погремел водой, с жестяным звуком падавшей в поддон, и назад вернулся уже в майке. Пока он ходил, жизнь не стояла на месте и обрастала событиями. Дафна и Мошкин ели холодный суп с курицей. Самое здоровое занятие для пяти часов утра. Рядом на свободном стуле, раскинув крылья, дохлой муфточкой валялся Депресняк.
– Ну как? Унитазную крысу сегодня видел? – хлюпая супом, крикнул Мошкин.
И правда, к Мефу и Дафне уже неделю приходила крыса – мокрая и бесстрашная. Было непонятно, откуда она берется и как проникает внутрь, пока Меф не увидел собственными глазами. Крыса приходила из унитаза! Потом Меф разобрался, в чем дело. В унитазе вода стоит только в одном месте, пробкой, а дальше труба полая и идет с малым уклоном. Меф терпеть ее не мог, а Дафна, напротив, жалела и подкармливала.
Чимоданов шатался по комнате и скучал. Согнав кота прицельным пинком, он обрушился на стул.
– Никто не хочет прикола? – радостно спросил он.
Все с беспокойством уставились на Петруччо, зная, что приколом может оказаться даже граната без чеки.
– Сегодня я иду: вижу вначале повешенную кошку, потом дохлую ворону, а потом понимаю, что это просто привязанная к дереву ленточка. Во какие бывают глюки! Ну как? – Чимоданов с торжеством огляделся, не встретил ни в ком интереса и, помрачнев, потребовал свою долю супа.
– Жри прямо из кастрюли, Чемодан! – посоветовал Меф. Тревожно покосился на Дафну и поправился: – Я хотел сказал: кушай из кастрюльки, Петя! У нас закончились чистенькие тарелочки!
Мальчик Петя стал кушать из кастрюльки, производя ужасные всасывающие звуки.
– Катя говорит: вытирать об себя руки некультурно! – внезапно произнес Мошкин, глядя на Чимоданова.
Петруччо перестал жевать. Изо рта у него свисала капуста.
– Какая еще Катя? Женщина – ребро! В костях мозга нет!
– Катя говорит: в костях – костный мозг! – сразу возразил Мошкин.
– Кто твоя Катя? Профессор?
– Неа. Катя учится с ним в полиграфе, – объяснил Меф с улыбкой.
– Это та, которая у него маечку взяла постирать? У, змеища, издали подбиралась! – буркнул Чимоданов.
Даф молча показала пальцем на обои, на которых фломастером было выведено:
Сказав гадость о ком-то, ты сказал
