меньше. Судя по размеру цепи, Убби предпочитал регулировать ее длину, исходя из конкретной боевой обстановки. Надо отметить, что кистень в руках городского стражника, наемника или кочевника – вообще большая редкость, а кистень такой величины – и подавно. Неизвестно, откуда взялся этот чокнутый задира, но дело он свое знал, это бесспорно. И нынешняя его работа, которой он сам себя озадачил, только-только входила в разгар…
Троица еще не сталкивавшихся со Сандаваргом кабальеро дружно пришпорила коней и ринулась на него с занесенными шпагами. Всадники сразу же разделились: капитан шел в лобовую атаку, а его товарищи охватывали противника с флангов. Каким бы крепким ни выглядел щит северянина, отразить сразу три нацеленных на него с разных сторон клинка – задачка из разряда высшей боевой математики. И это не считая лошадиных копыт, для которых он тоже уязвим. Даже я – зритель – ощущал сейчас сильное нервное напряжение, а стоящий на пути трех рубак краснокожий крепыш не выказывал ни малейшего волнения. Какое, однако, выдающееся самообладание!
Первым на Убби грозил налететь гвардеец, который несся на него справа. Но поразить Сандаварга должен был не он, а тот всадник, что атаковал мгновением позже с противоположной стороны. Отразив щитом удар первого нападающего, северянин неминуемо откроется для второго, а круглолицему останется лишь добить окруженного противника. Ничего такого, с чем бы они – многоопытные бойцы – не справились. Кроме того, сзади к Убби уже подбирался выпавший из седла при первой его атаке кабальеро. Вместо того чтобы ловить отбежавшую лошадь, он решил накинуться на Убби, если тому вдруг повезет увернуться от конников. Главное, не прогадать момент, когда его ослепит пыль, и вонзить ему шпагу в открытую спину. Гвардеец, что был сбит наземь вместе с рапидо, все еще лежал, придавленный им, но изо всех сил пытался выползти из-под бьющегося в судорогах покалеченного скакуна.
Туда-то и метнулся Сандаварг, вовсе не собирающийся поддаваться на вражескую уловку. Он резко развернулся и, вращая кистенем, налетел на подкрадывающегося сзади пешего противника. Тот не растерялся, перебросил шпагу из правой руки в левую и вознамерился встретить врага финтом с последующей обводной контратакой в печень. И это гвардейцу непременно бы удалось, не ожидай Убби от него такой каверзы. Не закрытый щитом, правый бок Сандаварга казался уязвимым лишь на первый взгляд. Более того, он явно нарочно дразнил таким образом своих противников, дабы те, клюнув на приманку, подставлялись затем под его удары.
Желая достать крепыша эффектным выпадом, кабальеро не учел, с какой виртуозностью тот орудует своим пудовым кистенем. Фехтовальщик был быстр, но раскрученный железный шар оказался быстрее. Он шибанул аккурат в то место, откуда гвардеец собирался контратаковать, и поразил его, что называется, влет. Разве только угодил ему не в голову, а в плечо.
Хрустнула раздробленная кость. Кабальеро, выронив из сломанной руки шпагу, не устоял на ногах
