больно, ужасно, – жалобно протянула она. – Вдруг перелом? Посмотрите, а?
Марк осторожно ощупал ногу. На его взгляд, перелома не случилось, хотя трещина была не исключена. Возиться на полу было чертовски неудобно, и раз нога сразу не отломилась, можно было устроиться получше. Он встал, подхватил Светочку на руки. Девушка пискнула и обвила его шею, словно он собирался нести ее к алтарю. Однако Марк сделал буквально пару шагов, водрузил медсестру на стол, включил лампу и опять принялся ощупывать ногу.
– Знаете, похоже, это просто ушиб.
– Ой, как хорошо! – Светочка уже улыбалась, с благодарностью взирая на него. – А я так испугалась! Вот ведь медсестра, знаю, что надо быть спокойнее, но все равно…
Марк невольно улыбнулся, глядя на девушку: дурочка, конечно, но это по молодости. И хорошенькая опять же. Голубые глаза, опушенные темными ресницами, все еще влажные, взирают на Марка с неприкрытым восхищением, свежие губы блестят влажно, они приоткрылись, хотя девочка вдруг замолчала. Взгляд доктора невольно скользнул дальше, и он разом увидел все: и полурасстегнутый халатик, и то, что под ним нет ничего, кроме кружевного белья, надетого на молодое, жаждущее ласки тело. Ему стало смешно, но организм среагировал независимо от разума, и Марк подумал, что, случись все раньше – до Ланы, – он не стал бы отказываться. Вдруг какой-то демон шепнул ему: а с какой стати он должен отказываться сейчас, ведь это добровольный, пусть и не совсем безвозмездный подарок. Девочка-то ничего. «Ай-ай-ай, – укорил свое естество Марк. – С ума сошел? Та же надувная кукла, только говорящая. Я до этого никогда не опускался». Светочка облизнула губы розовым язычком и подалась вперед.
Дверь распахнулась, в кабинет заглянул Армен. Сделав вид, что все происходящее его не удивляет – впрочем, так оно и было, потому как с Марком они были знакомы с аспирантуры, – сказал:
– Марк, освободишься – загляни ко мне. Это насчет конференции.
Марк торопливо шарахнулся от стола.
– Подожди, я с тобой. Что там с конференцией? – Уже у двери он обернулся и сказал сидевшей на столе девушке: – Нога цела, так что, думаю, вы справитесь без меня.
Собственно, он был уже почти уверен, что ни с какой табуретки она не падала, потому что на лодыжке не имелось даже покраснения. И зачем вообще было лезть на табуретку в комнате, где нет ни одного шкафа выше ста двадцати сантиметров?
Едва дверь за докторами закрылась, Светочка спрыгнула со стола, с губ ее сорвалось несколько крепких выражений, свидетельствующих о глубоком разочаровании исходом дела. Ну надо же быть такой дурой, а? И черт ее дернул выбрать эту… импровизацию! Она подскочила к сумочке, вытащила оттуда глянцевый журнал, разорвала его, хоть это было непросто – бумага, особенно на рекламных вклейках, оказалась весьма плотной. Черт! Дурь пишут, права была Муша. Или она просто зря поспешила? Там ведь был еще такой план, долгий. Но Светочка не любила оттягивать, что-то готовить и вообще излишне напрягаться. А потому выбрала импровизацию – быстрый натиск с намерением сломить противника. И ведь уже почти! Если бы не
