отчаянный взор больного, брошенный на ночной столик, где рядом с неочищенным яблоком лежал нож, и понял, что, если он уступит вздорной даме – быть беде. Поэтому любящая супруга после некоторых усилий была выдворена домой, взяв на прощание с персонала страшную клятву, что на ночь у постели больного останется сиделка.
– Конечно, о чем речь! – с энтузиазмом сказала тетя Галя врачу, однако, едва дождавшись его ухода, позвонила племяннице и с тем же энтузиазмом принялась готовить себе постель в процедурной, на клеенчатом топчане, где страдальцам днем делали уколы, ставили клизмы, брали кровь… Тетя Галя была профессионально не брезглива.
Альбина покорно пришла, переоделась и потащилась выполнить тети-Галин наказ и даже сунулась внутрь, однако больной глянул на нее с такой тоской, на таком взводе воскликнул рыдающим голосом:
– Дайте же мне хоть ночью покоя! – что Альбина сочла за благо выскочить в коридор и больше не показываться.
Альбина устроилась в кресле, которое стояло в темном и уютном закоулке коридора, и робко возмечтала о недолгом сне. Мечта уже начала сбываться, когда она услышала слабое дребезжанье, словно кто-то постукивал по стеклу.
«Ветер, наверное», – решила Альбина, сжимаясь в комок, чтобы согреться, и тут что-то резко звякнуло, а потом струя сквозняка пронеслась по коридору и коснулась ее голых колен, на которые никак не натягивался коротковатый халатик тети Гали.
Ветром открыло форточку в коридоре, догадалась Альбина и нехотя спустила ноги с кресла: не хватало ей только разбитого стекла!
В этом крыле палаты располагались только по одну сторону коридора, а другая была украшена громадными, от пола до потолка, окнами, которые в ветреную погоду и зимой становились сущим наказаниям. Из-за туч вынырнула луна, и Альбина невольно загляделась на нее, но тут же уловила краем глаза какое-то движение на больничной стене.
Припала к стеклу – да и ахнула, обнаружив что-то темное на пожарной лестнице как раз на уровне своего этажа, рядом с одним из окон.
Это был человек. Присмотревшись, Альбина различила очертания худощавой фигуры, затянутой в темный комбинезон. Держась одной рукой за перекладину лестницы, человек пытался забросить в форточку какое-то приспособление, но оно срывалось и царапало по стеклу. Этот скрежет и встревожил Альбину.
Она так и застыла, стиснув руки у горла. Что делать? Позвать на помощь? Но тетя Галя спит и не погладит по головке, если ее разбудить! Потревожить кого-то из больных? Но тогда ее присутствие станет явным… это опять же ударит по тете Гале.
Пока Альбина соображала, неизвестный совершил последнее отчаянное усилие – и поймал-таки створку окна.
«Сорвется же!» – чуть не вскрикнула Альбина… и зажала рот рукой, глуша еще один вопль – на сей раз изумленный.
Черная тень отнюдь не сорвалась, а с непостижимой ловкостью вползла в форточку и просочилась в коридор, нашумев лишь самую малость, когда,
