долины все еще стелился туман, и – Малика тут же подумала, что ей мерещится – в тумане сверкнул багровый огонек.
– Хм, – ведьма задумчиво накрутила на палец непослушную прядку. Уж не дружище ли Нэйд развел костер?
Она не без досады глянула снова вниз. Нет уж. Прыгать отсюда точно не стоит. Хватит Ирисовым пустошам и одного трупа за день. А проскользнуть к выходу мимо графа… Ох-хох-хох.
И, чтобы не тратить время зря, Малика открыла саквояж, затем переоделась в сорочку и длинный халат из черного бархата (настоящее ведьмовское одеяние, между прочим!), а затем и вовсе легла спать, благо, что кровать в комнате оказалась просто королевской. И широкой, и мягкой. В таких кроватях вообще редко спят в одиночестве, и ведьма даже подумала, а не соблазнить ли шутки ради самого хозяина замка, но тут же оборвала себя. Этот лунник настолько не любил людей, что сама мысль о романтическом свидании казалась кощунством.
– Ну и ладно, – Малика забралась под одеяло, затем вылезла, добыла из саквояжа свои замечательные носки и натянула их на босые ступни. После этого можно было спать до самого заката – "а там что-нибудь придумаем".
Но заснуть не получалось. В голове свинцовыми шариками катались одни и те же мысли: Нэйд и лунный лорд не желают, чтобы ведьма из Пражена вертелась рядом с пустошами, но кто-то нарушил покой ведьмака, кто-то написал письмо с просьбой о помощи… Она прибыла двумя днями раньше, и – бац! – наткнулась на бездыханное тело того, кто якобы ей писал. Нехорошая выходила история. Вообще, хуже некуда, когда в узел сплетаются дела мира сего и мира запредельного. Здесь оставалось только пожалеть призрака Хаора, которого выпустил некий неизвестный ловкач. Ну, если конечно, лунник не солгал и призрак действительно разгуливает по Ирисовым пустошам, пугая жителей Блюменса.
Поворочавшись в кровати, Малика села. А может быть, в самом деле – взять и уехать? Поступить так, как ей советуют? Забыть все, что здесь произошло… Правильно говорит лунник – пусть хоть глотки друг другу перегрызут, люди на то они и люди. Ну, а что до призрака… Вряд ли он помешает кому бы то ни было. Разве что долгими зимними ночами будут горожане слушать дикие завывания неупокоенного духа, разносящиеся над заснеженными пустошами.
Ведьма принялась расхаживать по спальне. Ее взгляд то и дело возвращался к саквояжу. А что, и то правда. Собрать вещички – и домой, в цивилизованный Пражен, где на ведьмаков не смотрят как на исчадий йоргговых.
«А как же Нэйд?» – Малика остановилась и зябко поежилась. Вспомнилось нехорошее предчувствие беды, когда она смотрела на своего случайного попутчика. Остановилась – и тут же возразила себе: – «Он наверняка знал, на что идет, отправляясь сюда».
«И ты будешь спокойно спать, зная, что могла помочь – но не помогла?» – завозилось в норе то небезызвестное чувство, которое называется совестью.
Ведьма только хмыкнула. Кому помогать-то? Этим людям, которые бы с радостью отправили бы ее на костер, да еще и дровишки подбрасывали с криками «гори ведьма,
